Белый Бурхан

Яшканчи не выдержал и, ласково потрепав девушку за тугую и румяную щеку, спросил лукаво:

— А когда мы с твоим отцом будем рубить свадебные дрова?

Чугул звонко рассмеялась:

— Как только подрастет ваш Кайонок, дядя Яшканчи!

— Эйт! — удивился Яшканчи. — Вы уже познакомились?

— Да, мы вместе собирали хворост для очага. И с тетей Адымаш я познакомилась! Хорошая она у вас, ласковая… Яшканчи самодовольно усмехнулся:

— А плохая жена мне не нужна! — И, покосившись на орын, спросил тихо: А твоя мама разве не ласковая?

— Что вы, дядя Яшканчи! Моя эне — самая лучшая мама!

Чет щурился на огонь, как сытый кот, и в его темных глазах прыгали веселые и счастливые бесенята.

Они о многом уже переговорили, но главного так и не затронули. А главным было то, что от имени бурханов поручили передать на словах Оинчы и Ыныбас. Но все не получалось этого главного разговора… Яшканчи ждал вопросов Чета, а их не было. Начинать же самому было плохо: от слов нежданных вечерних гостей остался какой-то зыбкий туман, сквозь который с трудом просматривалось, что лежало на земле, рядом, а что было выше тумана и ближе к небу, хорошо и отчетливо виделось, называлось красивыми словами, которые не повторить, настолько они забылись людьми…

— Почему молчишь, Яшканчи? — спросил Чет.

— Я думаю.

— Как ты можешь думать, — рассмеялся Чет, — если твоя трубка давно погасла? При мертвой трубке и мысли не могут быть живыми! О чем думал-то?

— Понимаешь, Чет… Когда Оинчы, а потом Ыныбас, его брат, сказали мне, что человек сильнее богов и если захочет, то и богатырей разбудит, как бы долго и крепко они ни спали своим каменным сном, я вспомнил одну сказку…

И Яшканчи тихо и медленно, старательно подбирая слова, рассказал Чету о боге Бурхане с серебряными глазами, о его друге хане Ойроте, о нашествии врагов и крушении счастья людей, пока не закончил словами об отречении светлых богов и торжестве Эрлика с его черным зеркалом.

Чет удивленно посмотрел на него:

— Я тоже слышал эту сказку. Светлый бог Бурхан и хан Ойрот отреклись от людей за их грязные дела и еще более грязные мысли. Ну и что? При чем здесь спящие богатыри и люди, которые могут стать сильнее богов, если захотят?

— Ты не знаешь конца этой сказки! — вскинул голову Яшканчи. — Я тоже его не знал… Оинчы рассказал его мне. Белый бог Бурхан проснулся, открыл свои серебряные глаза, смахнул горы, которые выросли вокруг его коня и седла… Они вернулись, Чет!

К его удивлению, тот спокойно выбил погасшую трубку о каблук и охотно кивнул головой:

— Да, в горах давно поговаривают об этом…

— Теперь слушай, что мне сказал Оинчы. Он не бросил камлать, как об этом думают все. Он вынужден был отдать бубен Учуру, чтобы пойти навстречу богу Бурхану и хану Ойроту, которые пришли в горы и теперь хотят, чтобы люди забыли свои обиды, подали руки друг другу и разбудили спящих богатырей, которые помогут им обновить Алтай!

— А что он просил передать мне? — Чет все еще возился со своей трубкой, ковыряя ее сухой былинкой, поднятой с земли.

— Он просит тебя сказать об этом людям. Только теперь Чет поднял голову, и Яшканчи увидел в его глазах удивление:

— Почему я? Об этом людям можешь сказать и ты!

— У тебя есть непорочная дочь, которой небо может подать свой знак! Ыныбас сказал, что хан Ойрот в горах и многие люди его видели… Почему бы его не увидеть и Чугул?

Чет вздохнул:

— Что ему делать в Терен-Кообы? Есть сотни других долин!

— Хан Ойрот — хозяин Алтая! — пожал Яшканчи плечами. — Какая ему разница, где и кому показаться?

— Слухи в горах разные ходят. Да и люди появились чужие. — Чет медленно набил трубку табаком, воткнул ее в рот и тут же вынул: — Чегат тебе ничего не рассказывал?

— Мы о многом говорили с ним…

— Три дня назад к нему зашли двое, купили мяса и ушли. Чегат говорил, что никогда не видел таких охотников. Скорее, они были воины: одеты одинаково, косичек нет, в руках винтовки…

— Воины?.. Что ж, если хан Ойрот собирает воинство Шамбалы, то почему в горах не появиться воинам? Ведь русские Алтай так просто никому не отдадут!..

— Где воины, — вздохнул Яшканчи, — там всегда война…

— Война нас не касается! — отмахнулся Чет. — Алтайцев даже русский царь не берет на войну!..[146] Да и не умеют алтайцы воевать!

— Умеют… Дед деда Адучи говорил, что были времена, когда Чеча с монголом Чадаком воевал, потом с китайцами зайсан Менко воевал… Много было войн в наших горах, Чет!

Они долго еще сидели на камне, выкуривая каждый свою трубку и набивая свежим табаком, но так и не могли наговориться. Прощаясь, Чет сказал задумчиво:

— Кто бы ни был этот хан Ойрот, которого привел наш древний бог Бурхан, но хорошо, что он пришел! Может, в головах кое у кого рассветать начнет…