Белый дракон

Ему страстно захотелось, чтобы Прибрежный холд больше не подвергался никаким набегам. Совершенно безнадежное желание, если учесть, что он никак не мог повлиять на грядущие события. Ведь он лорд Руата, а не Прибрежного. Если кто-то и имеет право на это место, то скорее — мастер Робинтон и Менолли; ведь это их занесло сюда штормом.

Джексом вздохнул, ощутив укол совести. Теперь, когда мастер Олдайв объявил, что он окончательно излечился от последствий горячки, он вполне может летать в Промежутке и вместе с Рутом вернуться домой, в Руат. Он прямо-таки обязан вернуться в Руат. Однако ему совершенно не хочется туда возвращаться. И не только из-за Шарры.

Если подумать, он там вовсе не нужен. Лайтол, как и раньше, прекрасно справляется с делами… а от Рута никто не требует, чтобы он летал биться с Нитями — ни в Руате, ни в Форт Вейре. Правда, в Бендене сквозь пальцы смотрят на их шалости, но Ф’лар дал ясно понять, что ни белый дракон, ни его всадник, юный лорд Руатанский, не должны подвергать себя опасности.

С другой стороны, никто не запрещал ему заниматься поисками. Джексома внезапно осенило, что никто к тому же не требует, чтобы он немедленно возвращался в Руат.

Эта мысль слегка утешила юношу, но на смену ей сразу же пришла другая: с завтрашнего дня Ф’лар начнет присылать сюда все новых всадников — всадников, чьи драконы летают куда быстрее и дальше Рута. Всадников, которые смогут добраться до горы раньше его. Всадников, которым наверняка удастся обнаружить те следы, что, по мнению Робинтона, могли сохраниться в глубине материка. Всадников, которые, конечно же, сразу разглядят в Шарре красоту, нежность и душевное тепло — то, что так привлекало к ней самого Джексома.

Джексом ворочался на своем набитом сеном матрасе, тщетно стараясь найти удобное положение и уснуть. Хорошо бы план Робинтона, предусматривающий работу для него самого, Шарры, Менолли и Пьемура, не претерпел никаких изменений… Как повторяет Пьемур, драконы хороши для дальних перелетов, но для того, чтобы как следует изучить местность, нужно облазить ее пешком вдоль и поперек. Может быть, Ф’лар с Робинтоном решат, что лучше рассредоточить всадников по всей территории, максимально расширив район поисков, а их четверка будет продвигаться к горе?

Внезапно Джексом понял: если не считать Шарры, он ничего так страстно не желает, как добраться до горы первым. Этот торжественно-симметричный конус привел его сюда, в бухту, он грезился ему в горячечном бреду, не давая покоя днем, а по ночам кошмарными видениями вторгаясь в его сны. Пусть это неразумно, но Джексом хотел во что бы то ни стало добраться до него первым!

Где-то посреди этих размышлений он незаметно уснул. И снова в его снах, сменяя друг друга, разворачивались устрашающие события: снова гора взрывалась, извергая пылающие красно-оранжевым пламенем каменные глыбы и потоки расплавленной лавы. Снова Джексом был одновременно насмерть перепуганным беглецом и бесстрастным наблюдателем. И вдруг пылающая стена начала обрушиваться за его спиной — так близко, что он почувствовал спиной ее обжигающее дыхание…

И проснулся! Лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь листву деревьев, ласкали его плечи. Вот и утро!

Джексом мысленно обратился к Руту. Дракон все еще дремал на поляне, оставшейся на месте старого убежища, где для него выкопали в песке уютную ямку.

Юноша поискал глазами Пьемура — тот спал, свернувшись калачиком, подложив ладони под щеку. Выскользнув из постели, Джексом бесшумно открыл двери и, неся в руках сандалии, на цыпочках прошел через кухню. Рут шевельнулся, вспугнув пару ящериц, удобно расположившихся у него на спине, и Джексом замер, пораженный неожиданной догадкой. Он посмотрел на Рута, потом на файров. Ни один из тех, кто прикорнул рядом с драконом, не был помечен. Нужно спросить Рута, когда он проснется, всегда ли файры с Южного спят рядом с ним. Если так, то, возможно, сны, которые видит Джексом, — это сны огненных ящериц, их воспоминания, пробудившиеся при встрече с людьми! Но гора…

Странно, с этой стороны она выглядит правильным конусом, на котором не видно никаких следов разрушительного извержения.

Выйдя на берег, Джексом поискал в небе Рассветные Сестры.

Но, к сожалению, было уже слишком поздно; он проспал их утреннее явление.

Оба дальновидящих прибора — и Вансоров, заботливо укрытый от утренней росы мягкой кожей, и Идароланов, в плотном чехле, — все еще стояли на своих подставках. Внутренне посмеиваясь над собой, поскольку он был заранее уверен в тщетности своей попытки, Джексом все-таки не удержался, раскрыл прибор Вансора и взглянул на небо. Потом снова заботливо укутал инструмент и постоял, глядя на юго-восток, в сторону горы.