Белый ягуар - вождь араваков. Трилогия

Вскоре перед нами показался выход из пролива в реку. Лодка акавоев выскользнула на более светлую гладь открытой воды, и тут же справа появилась лодка Арнака.

— Близко не подплывать! — предостерег я своих гребцов. — Скверно, если они нас заметят.

Выйдя из пролива, акавои устремились на середину реки. Мы за ними. Итауба наша держалась на таком отдалении, чтобы едва виден был расплывчатый силуэт неприятельской лодки. Гребцы мои с задачей справлялись отменно.

Почти добрую милю акавои плыли серединой течения по Итамаке вверх, потом приблизились к противоположному берегу. Там в реку вдавался мыс, к оконечности которого они прямо и направились. Достигнув его, они вдруг резко свернули в обход вправо, к берегу.

— Собираются высаживаться, — заметил Фуюди.

— Там, за этим мысом, затон, — пояснил один из наших гребцов, — такое же озеро, как у нас Потаро…

Обогнув мыс, мы действительно заметили в черной стене прибрежных зарослей чуть более светлую брешь. Река образовала здесь небольшую заводь, за которой тянулось целое озеро. В эту заводь акавои и направили свою лодку…

Им оставалось до нее еще с сотню шагов, как вдруг случилось непредвиденное. Лодка их замедлила бег — ба! — гребя назад, акавои стали отступать. Мы заметили это слишком поздно: наша итауба, продолжая двигаться в прежнем направлении, приблизилась к ним на угрожающее расстояние: на каких-нибудь двадцать шагов.

Я понял, что произошло: акавои налетели на большой ствол дерева, плывшего по течению, и, обходя преграду, сдавали теперь назад.

Вдруг впереди раздался приглушенный предостерегающий крик: нас обнаружили. В ту же минуту что-то глухо ударило в нашу лодку, и мой сосед со стоном рухнул, пробитый копьем.

К этому столкновению мы были готовы. Передний и задний гребцы продолжали грести, остальные, бросив весла, схватились за оружие. Взвизгнули тетивы. Наши стрелы попали в цель — в лодке врага стоны и крики. Мы подплывали. Копья вязли в людских телах. Я ощутил сильный удар в левое плечо, но, к счастью, палица скользнула боком. Я вонзил копье в противника. Яростное их сопротивление было вмиг сломлено. Один попытался спастись и прыгнул в воду. Палица настигла его, раскроив череп.

На быстрине мы выбросили трупы в воду, чтобы течение снесло их вниз, к Ориноко.

Один оказался еще живым. Фуюди пытался заставить его говорить, но без успеха. Пленный потерял сознание и тут же скончался. Мы отправили его в воду вслед за остальными.

В нашей лодке оказалось двое убитых и один тяжело раненый, досталось и остальным. Какой же ожесточенностью и страшной воинственностью обладал враг, если, застигнутый врасплох и численно более слабый, смог нанести нам столь чувствительный урон! Схватка завершилась настолько быстро, что лодка Арнака не успела подплыть.

Мы возвращались — борт о борт, вражеская лодка на буксире — в полном молчании, все погруженные в свои мысли.

— Арнак, — проговорил я приглушенным голосом, когда мы наконец подплыли к нашему озеру, — ты понимаешь, что война началась? И будет кровавой. Мы убили шестерых. Теперь я понял: или мы уничтожим их всех до единого, или они нас.

— Мы их! — ответил он спокойно и поразительно твердо. И добавил, как бы поясняя: — Теперь мы знаем, где они укрываются…

Большинство жителей Кумаки в эту ночь не спало, ожидая нашего возвращения. Мы были рады одержанной победе, но оставалась и горечь: не все вернулись живыми.

Для вящей безопасности я распорядился удвоить охрану вокруг хижины акавоев, потом созвал на другом конце селения старейшин и лучших воинов на совет.

— Теперь мы примерно знаем, где находится лагерь акавоев: на противоположном берегу Итамаки, у залива за мысом. Сегодня же ночью туда поплывут наши разведчики и утром точно установят местонахождение их лагеря. Потом будем решать, как лучше их уничтожить.

— Кто поведет разведчиков? — спросил Манаури.

«Кто? Кто же? — размышлял я. — Это важное задание».

— Пожалуй, я…

Раздались возражения:

— У тебя ранено плечо, ты должен сохранить силы на будущее…

Меня тронула эта забота.

— Но кого же все-таки послать? — спросил я.

— Меня! — ответил Арнак.

Английский бриг

Под утро прошел проливной дождь — предвестник приближающейся поры дождей, — и солнце встало багряно-красное, что в Кумаке почиталось за предзнаменование войны. Я проснулся бодрым; левое плечо, хотя и сплошь синее, болело теперь меньше.

После восхода солнца акавои снова разложили на земле свои оставшиеся непроданными товары. Арасибо, расположившись в каких-нибудь ста шагах, не таясь ниспосылал на них из-под черепа ягуара злые заклятья и чары, призванные лишить их воли. Подойдя к ним, я поздоровался кивком головы и сочувственно поинтересовался:

— Сегодня ночью сон ваш, наверно, потревожили?

Дабаро внимательно взглянул мне в глаза.

— Правда, мы просыпались. Был какой-то шум.

— И что вы предположили?

— Мы решили, что на вас напали испанцы, которых вы ожидаете, — ответил он, не моргнув глазом.

— А тем не менее это были не испанцы, а индейцы!

— Индейцы? — повторил акавои с выражением показного изумления и… явного беспокойства.