Белый ягуар - вождь араваков. Трилогия

Далеко впереди нас действительно двигалось что-то подозрительное. На широкой водной глади темнело какое-то странное пятно, похожее на плывущий куст. Таких кустов и ветвистых деревьев, с корнем вырванных из берегов, река несла к морю, как уже упоминалось, множество, но этот отдельный куст вел себя странно: он не плыл по течению, а, напротив, казалось, медленно пробирался против течения, по направлению к нам. И действительно, это оказался не куст, а небольшая лодка, сплошь укрытая ветвями, в чем я без труда убедился, взглянув в подзорную трубу. Через несколько минут уже можно было убедиться, что это одна из ябот наших разведчиков, направленных вдогонку за флотилией акавоев.

Сблизившись с пей, мы наконец получили свежие новости об акавоях: они находились в каких-нибудь десяти милях перед нами и неслись с большой поспешностью вниз по Ориноко.

— Как далеко отсюда до Каиивы? — спросил я у Фуюди.

— Если за меру брать то, что белолицые называют милями, тогда наберется, наверно, семьдесят.

— Сумеем мы их догнать до Каиивы, как вы думаете? — обратился я к воинам на итаубах, остановившихся подле нас.

— Догоним обязательно! Догоним! — закричали в ответ Арнак и другие.

— Вы сосчитали акавоев?.. — продолжал расспрашивать я разведчиков. — Сколько их?

— Их восемь раз столько, сколько пальцев на двух руках. У них девять итауб.

— Для восьмидесяти человек — девять итауб? Зачем так много лодок?

— Это небольшие итаубы, меньше, чем наши. Впереди, перед вами, вдоль южного берега реки плывет восемь итауб.

— Вы же говорили — девять?

— Девятая, самая большая, сегодня утром, еще до рассвета, переплыла на другую сторону реки. Там мы потеряли ее из виду…

— Значит, акавои разделились на две группы? — Меня озадачило это сообщение. — Странно… Ну что ж, будем догонять основную группу!

Не жалея сил, мы ринулись вперед.

— А почему сзади вас был большой черный дым? — успел еще спросить один из разведчиков.

— Ага, значит, вы издалека заметили? Это хорошо…

Бой на реке

В послеполуденные часы зной усилился небывало. На суше в эту пору люди укладывались обычно в тени, разморенные жарой. Солнце прошло над нашими головами и теперь пекло в спины. Меня изумляли выдержка, мужество и самоотверженность воинов, продолжавших неустанно грести, несмотря на жару. В яростном молчании мы только крепче сжимали зубы. Пот лил с нас ручьями.

На итаубе Уаки первыми заметили чужие лодки. Не перед нами — сзади нас. В группе индейцев всегда найдется один с необыкновенно зорким взглядом. Вероятно, нашелся такой и на итаубе Уаки, но останется тайной, как сумел он обнаружить чужие лодки, глядя под солнце, туда, где в ослепительном море пляшущих искр, бликов и вспышек в реке за нами отражалось словно миллион полуденных солнц.

— Акавои! — разнеслось по лодкам.

Даже в подзорную трубу их трудно было обнаружить. Ориноко в этом месте достигала в ширину не менее пяти-шести миль. То, что мы заметили, двигалось милях в четырех за нами, в нашем направлении, и пробивалось через реку с противоположного берега к этому. Но это была не одна лодка: я насчитал четыре.

— Может быть, это не акавои? — возникло сомнение. — У них ведь оставалась там одна лодка…

Нас разделяло слишком большое расстояние, чтобы определить точнее. На таинственных лодках размещалось несколько десятков индейцев, а ведь акавоев на рассвете перебралось на другой берег всего примерно пятнадцать. Так кто же это? Быть может, на противоположный берег перебралось больше акавойских лодок? Или это варраулы?

Посовещавшись, мы решили перестать грести и ждать приближения чужих лодок. Переплыв реку, они двигались вдоль нашего берега на расстоянии от него шагов в двести. Соответственно и я расположил наши итаубы в боевой порядок цепью с таким расчетом, чтобы незнакомцам неизбежно пришлось проплывать неподалеку от нас. Можно было не опасаться, что нас преждевременно обнаружат, поскольку тщательно замаскированные ветвями наши лодки даже вблизи были похожи на медленно плывущие по течению островки. Подобных островков — подлинных — река несла вокруг нас множество. Четыре итаубы быстро приближались. Мы неотрывно следили за ними в подзорную трубу, и, когда они подошли на полмили, кто-то, смотревший в это время в трубу, вдруг воскликнул:

— Это же пленники!

И впрямь это были пленники. Мы определили это по тому, что, сидя в лодках один в затылок другому, все они были привязаны запястьем правой руки к одной общей веревке, протянутой от носа лодки к ее корме. Связанные так меж собой, они могли одновременно выполнять только одно и то же движение веслом, а попытайся хоть один уклониться от этого и сделать другое движение, общая веревка послужила бы препятствием.

Но особо меня интересовали в лодках люди, которые не гребли и пленниками, как видно, не являлись. В каждой итаубе их было по нескольку на носу и на корме. В руках они сжимали длинные копья, которыми, подгоняя, то и дело били по головам гребцов. С одного взгляда я определил, что это акавои: на руках у них повыше локтя были такие же повязки из материи, какие мы приметили у Дабаро и его людей.