Белый Карлик

— Наверное, запах, я уже привык, но если хотите, вон там, на столе лежат респираторы. Если надумаете блевать, блюйте в пакеты под столом, там всё равно тухлое мясо.

Патологоанатом кивнул куда-то в сторону двери, через которую мы пришли, схватился за поручень одного из столов, выкатил его в проход. Хмельницкий проигнорировал предложение, я думал недолго, грех не воспользоваться столь ценной услугой, но, приблизившись к ржавому столу, потерял дар речи. Этот Молчанов издевался! То, что он гордо назвал респираторами, представляли собой самодельные марлевые повязки, и почти все — в ужасном состоянии. Я молча хмыкнул, мысленно поблагодарил верзилу за заботу. Улыбаясь кривыми зубами и больше меня не замечая, он распинался перед федералом:

— Я знал, что приедете посмотреть, не стал убирать в холодильник.

— Спасибо, — откашлялся Хмельницкий; здесь было совсем холодно, о грядущей простуде подумал и я.

— Я всё приготовил, — услужливо кривлялся у покойника Молчанов, его сходство с Голлумом стало просто потрясающим, он откинул простыню, оголяя Николаева по пояс и с интересом наблюдая за нашей реакцией. Впрочем, я остался чуть поодаль, а вот ФСБешнику повезло меньше, прикрывая папкой живот, он склонился над трупом, заглянул ему в лицо.

— Это он, Ярцев?

Я нарочно повернул голову в другую сторону, ответил без запинки:

— Да, это тот сержант.

— Ярцев! — Хмельницкий озлобленно цыкнул. — Подойдите и посмотрите, мне что, вас за руку водить?!

Мне пришлось приблизиться к покойнику и нехотя оглядеть тело. Несмотря на особенности нашего знакомства и не слишком порядочный допрос в той комнате дознания, чисто по-человечески мне стало жаль служителя закона, у которого, наверное, осталась семья. Кстати, на столе этот Николаев выглядел не таким уж и толстым. Инфернал, вселившись в тело, начинает высасывать энергию азартней глиста. Ну что, кто там хотел минус десять килограмм за десять минут? Знаю я одно зачётное средство для похудения... Хреновый смех, но какой есть. Я грустно подумал, что сейчас стою совсем рядом с заветным осколком, могу протянуть руку и заставить его проявить себя, но что потом? Как и в парке, осколок даст зов, и инферналы опять повылезают из всех щелей, а я один, без Яра, да и с двумя свидетелями в придачу. Я прикусил губу, пальцы сжали воздух. Что касается трахеи, то тут всё в порядке, плоть давно разрезана и освежёвана. Красная полоска кожи стянута небрежно, редкими стежками на скорую руку.

— Ну, что скажете? — Хмельницкий терпеливо выждал пару минут.

— Шов неровный, а так да, это тот бедолага из участка.

— Наконец-то, — облегченно выдохнул ФСБешник, открыв папку, сделал какие-то записи в протоколе.

— За шов не волнуйтесь, к похоронам будет всё в лучшем виде! — Молчанов засуетился у стола с инструментом, отчаянно защищая свою работу.

— Да не имеет значения, — федерал оглянулся на стол с весами, там, где патологоанатомы взвешивают внутренние органы, в целлофане куски бесформенного мяса. Хмельницкий указал туда пальцем: — Надеюсь, вы не выбросили содержимое, кхм... сержанта?

— Обижаете! — Молчанов подскочил к столу, увлекая федерала за собой. Они склонились над останками, Хмельницкий рассматривал то, что удалось извлечь из желудка и трахеи усопшего. Я остался у тела в одиночестве, хищнически облизнул губы. ФСБешник отвлекся, и я мог бы прикоснуться к сержанту, нагло решить одну из проблем. Соблазн слишком велик, чтобы так просто ему противостоять. Я незаметно приподнял руку, массируя подушечки пальцев и разгоняя кровь в замёрзшей коже, сосредоточил импульс. Главное, успеть схватить осколок до того, как он издаст зов. В проходе, через который мы пришли, мелькнула огромная тень. Гигант прошёл, не торопясь и не задерживаясь, мило прогуливаясь по своим делам. Я успел заметить его краем глаза, нервно сглотнул, так и не решившись прикасаться к мертвому телу. Непосредственная близость опасных тварей и здравый смысл отговорили меня от необдуманных действий. Я незаметно дошёл до открытой двери, захлопнул её с неожиданным шумом, на звук отреагировал Хмельницкий, грозно спросил:

— Что вы там делаете, Ярцев?!

— Дует, я просто закрыл дверь! — ответил не менее раздражённо, вернувшись к каталке с покойником. Это не отпугнёт инферналов, но мне будет намного спокойнее, если они перестанут попадать в поле моего зрения.

— Да не стойте без дела, подойдите сюда, нужна ваша помощь! — ФСБешник подозвал меня, махнув рукой. Идти и смотреть на чей-то непереваренный обед жуть как не хотелось, но видимо, без этого священного действа картина опознания будет неполной. Пришлось поставить и эту галочку в бюрократических препонах следственного комитета. На развёрнутом пакете — горстка непонятного биологического мусора, который мне не хотелось бы тут описывать. Как назло, мне не за что зацепиться и, указав пальцем, завопить: «Вот эта хрень удушила сержанта, лови её!» Ничего железного, острого или хотя бы твёрдого.

— Это только из желудка? — мой голос сел.