Белый хрен в конопляном поле

Между ними состоялся разговор.

Хребтарий:

Гляжу на вас, милорд, и удивляюсь.Какая мощь, способности какие!Никак сего мой разум не вместит.Вы прямо древний Кавтирант-воитель!

Крестополк:

Не льсти, Хребтарий, много я пожиже.Не льсти напрасно: я ведь человекСовсем простой, как ты; коль нет сраженья -Ты приходи ко мне хоть в ночь-полночь.Увидишь, пью я джин — и ты садись.Овсянку ль ем — разделим и овсянку,Ростбиф окровавленный, пунш и эль…Но коли трубы к бою призывают -

Тогда — того! И у меня — ни-ни!

Хребтарий:

А что «того» и что «ни-ни», милорд?

Крестополк:

Постой же, объясню тебе наглядно,В чем именно искусство полководцаЗаключено; допустим, эта мискаПусть означает Дунсинанский холм,А эти клубни земляные — войско.Вот — полководец.Где он должен быть,Когда придет о приступе известье?

Хребтарий:

По-моему, ему бы на холмеНе худо б отсидеться, право слово…

Крестополк:

Нет, впереди и на лихом коне!Чтоб видели и ведали солдаты,Что с ними вождь и дух его высок!Но вот начался бой.Где быть вождю?

Хребтарий:

Да впереди же, как вы и сказали!

Крестополк:

Нет, вот теперь как раз ему и времяВзойти на холм, чтоб поле обозреть,Увидеть битву разом; там ввестиПехоту для прорыва иль послатьДля подкрепленья конные отряды.Но вот играет музыка победы.Враг, поражен, бежит, бежит, бежит!Где место полководца?

Хребтарий:

На холме! Чай, без него погоня обойдется!

Крестополк:

Нет, впереди и на лихом коне!И на плечах врага — в его столицу!

Хребтарий:

О горе! Не понять мне никогдаНауки побеждать; недаром яУж столько лет — а все оруженосец.Пойду слегка утешусь: леди АннаДавно меня настойчиво просила,Чтоб я подробно объяснил устройствоОрудия неслыханного свойства…

Дальнейшие слова потонули в хохоте и аплодисментах. Придворные при этом внимательно следили, смеется ли король и долго ли он аплодирует.

— И все, что ли? — скривился Терентий.

— Да нет же, глупенький, сейчас будет интермедия.

— А это как?

— Очень просто — выйдет шут или два, начнут смешить публику…

Действительно, на сцене появились два актера весьма глупого вида. У одного на голову был натянут сапог, у другого — кастрюля. Они и обуты были каждый на одну ногу. Оба вооружены были дубинками, что предвещало хорошую драку.

— Я — Тихон, принц Посконии! — провозгласил тот, что с сапогом. Голос у него был визгливый. — В безветренный день я еще способен отличить кукушку от ястреба, но когда дует норд-норд-ост, мой разум обостряется с особенной силой. И тогда горе тому, кто встанет у меня на пути! Будь это даже мой собственный брат, премудрый Терентий!

Актер с кастрюлей, изображавший Терентия, отвечал еще более гнусным голосом:

— Тихон, а Тихон!

— Ась?

— У меня умерла теща! Ха-ха-ха!

— Как умерла?

— Грибков поела!

— Какое горе! Ха-ха-ха! Но у тебя же нет тещи!

— Значит, это была воображаемая теща, зато грибки настоящие! Ха-ха-ха! Тихон, а знаешь, почему мы такие умные?

— Не знаю, Терентий! Ха-ха-ха! Наверное, потому, что ты отравил свою тещу грибами!

— Нет, потому, что наш батюшка прижил нас от болотной ведьмы! А она как нас родила, так и утопилась с горя! Ха-ха-ха! Вот поэтому у нас мозги из ушей лезут… А знаешь, почему у нас в державе вместо герба один хрен?

Ни Тихон, ни граф Пихто, ни тем более Изора не успели ничего сделать. Терентий сорвался со скамьи и прямо через ряды устремился к сцене с ревом:

— Ну, гниды балабонские, держитесь! Поползете сейчас у меня до Челдона раком!

Зрители хохотали еще пуще, полагая, что это есть неотъемлемая часть представления.