Белый крест

«Перед ним будут бессильны армии». Эта мысль зудела в голове, как сумасшедшая муха. Он вспоминал все, что услышал и узнал за последние три месяца. Царь, снимающий с себя корону, тайно подготовляемая гибель Империи, биотронная сеть, бессилие армий перед неведомой силой. Черное Царство.

Торжественной процессией выстраивалась в голове разгадка. Не бомбой под Империей были биотроны, нервные узлы управления огромным государством. А будущей жертвой Империи, которая должна будет разрушить саму себя, когда поднимется против нее неведомая сила. Чтобы не попал в руки Врага мощный государственный механизм, который он сделал бы своей опорой и силой подавления. Чтобы в один миг можно было уничтожить всю политическую, административную, экономическую систему Белого Царства. Чтобы Черное Царство, коль скоро оно должно прийти, получило в наследство лишь руины…

Мурманцев не заметил, как заснул.

Сиреневая закатная гладь океана пестрела мелкими ребрышками волн. Ветер, ровный и попутный вот уже несколько дней, тянул рыбацкий баркас, раздувая паруса на единственной мачте. Таких суденышек в порту Акабы на Красном море оставалось еще много. Местные рыбаки любили свои крутобокие живописные баркасы на тихом ходу и, по-видимому, не собирались менять их ни на что другое, более современное, даже если это другое обещало б о льшую прибыль. Туристы поддерживали их в этой привязанности. Так что многих уже кормила не рыба, а морские многодневные прогулки с пассажирами на борту, предпочитающими комфорту парусно-мачтовую экзотику.

Но человек, нанявший этот баркас, сразу предупредил капитана и хозяина посудины, что ему нужен транспорт, а не прогулочное средство. И что путешествие будет далеким и долгим.

— Хотите плыть в Эфиопию? — насмешливо поднял брови капитан, не то араб, не то турок, черноусый и черноглазый.

— Дальше, — покачал головой странный человек, похожий на паломника. Но разве русских паломников может интересовать что-то южнее Иерусалима?

— Индия? Суматра? — дивился капитан.

— Австралия.

— Австралия? — Капитан потер лоб. — Там ничего нет. Пустыня. И урантийские военные корабли.

— Проскочим, — ласково пообещал наниматель, и капитан сразу почему-то поверил ему. Да к тому же, видно, была в нем, жила и не умирала, авантюрная пиратская жилка, доставшаяся в наследство от многих поколений средиземноморских корсаров-сарацин. Блеснув черными глазами, капитан согласился. Правда, цену заломил неслыханную.

Торговались недолго. Странный русский паломник поманил капитана пальцем и пошептал на ухо. После чего тот поскреб задумчиво в затылке, ухмыльнулся, показав золотой зуб, и кивнул. Тогда ударили по рукам.

И вот маленькая хрупкая скорлупка несет на себе к южному пределу земли двенадцать самурайских дев и одного ненормального русского, которого они зовут своим господином и начальником. Океан благоволит их полоумной затее, команда баркаса, четыре человека самого смешанного происхождения, не считая капитана, скалит зубы над пассажирами и бунта пока не затевает, как обычно водится в долгих путешествиях. Воды, солонины и консервов хватает, а для души — ежевечерние байки, которыми потчует моряков их наниматель, сам себя называющий Федором, рабом Божьим. А они и рады уши развесить, оставив только рулевого на вахте.

Палуба пахнет рыбой и мокрыми канатами. На бочках, кнехтах, кабестане, канатных бухтах сидят двенадцать самурайских дев и четверо из команды баркаса вместе с капитаном. Раб Божий Федор пристроился на голых досках, штопает суровой ниткой носок. Голос его далеко разносится над ровной гладью океана. Вахтенный на мостике доволен — ему тоже слышно.

— …созвали земский собор, по-тогдашнему — Народное собрание. Там все были — от новоизбранного патриарха и князей до торговых и мужиков простых. Всей земли русской люди. Патриарх каждый день служил чин покаянный за убийство помазанника Божьего со чадами и домочадцами. Молились и вздыхали о крови, пролившейся за девять страшных лет. В ответ призрел Господь милостью на страну русскую и указал царя нового…

— Как указал? — тараща черные глаза, рассерженно спросил капитан.