Белый Лис на большой дороге

Алиса, Марк, Яков, Алим – они много и очень серьёзно работали, будь то учёба или спорт, тригонометрия или фехтование, и Маргарита старалась брать с них пример, и тоже серьёзно работала, хотя нет! – Алим среди них был единственным, кто не работал совсем, потому что ему слишком легко всё давалось. На него как из ведра сыпались самые отвратительные оценки – даже там, где он действительно много знал – но на экзаменах он неизменно показывал блестящие результаты. Кажется, только накануне экзаменов он брал себя в руки. Классы фехтования он прогуливал регулярно – особенно с тех пор, как из Лицея ушёл лорд Вит – и не мог нормально выполнить простейшего мулинета. Но стоило Алиму взять в руки две изогнутые сабли – как ему не было равных: он гордо называл это фамильной техникой.

– Мой прадед трижды находил самое большое простое число методом суфийской медитации. – сказал как-то раз Алим. – Он записывал его между строк Корана. Первое он записал на трёх свитках, второе – на семи, а последним он исписал восемь свитков, но так и не успел записать его до конца.

Маргарита с Алисой не стеснялись держаться за руки даже возле Лицея, и Алим им доказывал, что таким образом они обе спасаются от безумия, которое овладевает молодыми людьми в старших классах.

– Вы говорите себе, что уже влюблены, – повторял он. – Все вокруг сходят с ума, многие ищут пару, а вы обе – как бы нашли, и живёте спокойно. Но вы просто выдаёте за отношения свою детскую дружбу. Вы нашли способ казаться отвязными, оставаясь по сути детьми.

– В этом есть что-то, – говорила в ответ Маргарита. – Алиса, не делай такое лицо!.. но ты говоришь таким тоном, как будто тут что-то плохое.

– Это не плохо. Это бесчеловечно. – честно сказал Алим.

– Для кого же?!

– Для меня, Якова, Марка.

– Почему? Вот Марк, например…

– Разуй глаза. Марк постоянно смотрит на вас с Алисой, а больше – ни на кого.

В компании Марка – большой компании, в которой он ещё иногда бывал – из-за женщин уже бывали дуэли. На кулаках и на шпагах – уже трое тяжелораненых – для ингермаландских дворян обычное дело. Сцены и ссоры – и снова дуэли, дважды вызвали Марка – вызов он принимал, хотя к любовным историям почти не имел отношения. Он ни на кого не смотрел, ни с кем не встречался, ни за кем не бегал. А девочки бегали, бегали часто: за ним.

Яков закрылся – он попробовал опиум и всё глубже уходил в себя. Алим уходил в себя тоже – но немного иначе. Им овладевали маниакальные мысли.

– Не стоит размениваться на мелочи, – сказал он как-то раз Маргарите. – Если ты захочешь, ты будешь с ними – но какой в этом толк? Посмотри вот на Марка – он просто ушёл. Со стороны это кажется интересно – ну, знаешь, быть частью социума…

– Когда-то я очень об этом мечтала, – призналась Маргарита: тот вечер располагал ко всяким признаниям.

– Стадный инстинкт, – фыркнул Алим. – Даже не мечтай быть с ними равной: ты будешь для них либо отребьем, либо героем. Тебе доступны только две эти роли: роль изгоя, над которым они наивно смеются, и роль пророка, за которым они пойдут на верную смерть!..

Алим имел привычку: говорить о себе во втором лице.

Алиса не без презрения называла его устремления «мессианством». Ей был ближе другой подход: от души на всё наплевать. Почти на всё – они с Алимом долго и упорно воевали за звание главного интеллектуала параллели. Не ради бессмысленных оценок – нет, между этими двумя в ходу был особый гамбургский счёт. Они воевали целый год – постоянно ссорились и мирились, вечером грозились прибить друг друга, а наутро признавались в братской любви. Маргарита, Яков и Марк уже устали мирить их, но в один прекрасный день буря кончилась – Алим с Алисой между собой всё решили. Радостно объявили: она сильнее в точных науках, он – в естественных. Воображаемую корону торжественно поделили пополам – и каждый из двух был до того радушен, до того скромен – что был готов отдать вчерашнему врагу всю корону целиком. Говорили все какую-то несуразицу. Марк пожимал плечами, ждал подвоха. Яков с Маргаритой пришли к выводу, что Алиса с Алимом просто-напросто повзрослели

.

***

Поздней зимой 2807 года на Северном Выборгском Кладбище кричали чёрные вороны. Это было одно из немногих мест, сохранявших древнее название Столицы – там, под бесцветным небом в чёрных прожилках голых ветвей, Маргарита похоронила свою старую гувернантку Матильду, вечно ругавшую её, но искренне любившую своим больным изношенным сердцем. За гробом шли четверо: Маргарита, жена советника Данковского, сам титулярный советник, бывший распорядителем похорон – и незнакомый священник, коллежский секретарь Императорского Синода, с заготовленной речью и казёнными цитатами из Ветхого, Нового и Гностического заветов.

Когда кончились похороны, титулярный советник Данковский хотел проводить Маргариту до дома, но его остановила жена, сказав:

– Оставьте, mon amis. Ей сейчас лучше побыть одной.