Белый не начинает, но должен выиграть (СИ)

— Нет, сынок, самым худшим. Хлеб… он пробуждает в драконах безумную радость и храбрость… или нет, просто притупляет чувство осторожности. Вот такими воинами и жертвуют… ради цели.

А теперь самые трудные вопросы:

— Ну а если какой-нибудь камикадзе вернется живым и притом выполнит задание? Он что, так и будет всю жизнь питаться коричневым хлебом?

От такой постановки вопроса оба родителя встали в тупик. А я продолжал гнуть линию:

— Ну, этот камикадзе наелся хлеба. Ему стало так хорошо, что просто некуда больше. Улетел он на задание, а потом взял, да и вернулся живым. Но он, распробовав эту еду, хочет ее все больше и больше. Жить без нее не может — так?

— Нет, не так…

Речь отца стала очень медленной, как будто он взвешивал каждое слово на весах мудрости.

— Дракон может без нее жить. Но очень долго он испытывает к каждодневному существованию лишь скуку и отвращение. Вот почему коричневый хлеб опасен.

Наркотик, вызывающий психологическое привыкание. Как же, знаем. Но наверняка не единственный. Что ж, буду разведывать еще.

Интересно другое: такая реакция на хлеб совершенно не характерна для земных млекопитающих. Или здешняя мука содержит какие-то примеси, безвредные для человека, но оказывающие мощное действие на драконов, или же… во ржи может быть некая наркотическая примесь, ориентированная на драконов.

Выходит, разведка в моем лице выявила факт стратегического значения: для драконов имеется материальный стимул. И наверняка не один. Как и в любом мире, интенданты (с крыльями или без) могут получить в руки (или лапы) огромное влияние. Но даже если исключить использование запасов ржаного хлеба в личных целях, то и тогда возможностей для влияния очень много. Даже слишком много.

Тут в голову тюкнула боковая мысль. А ведь проверить гипотезу о наличии наркотика в здешней ржи очень просто. Надобно всего лишь сыскать близлежащее поле и совершить на него налет. Связочку колосьев взять (даже не сноп), вышелушить из них зерна и попробовать. А заодно определить, какие именно примеси могут быть. И обратить внимание на рожки спорыньи. Она первый кандидат на наркотик. Дело выглядит совсем простым, но… требует летательных навыков, коих у меня пока что нет. Без них даже поля не найти, не говоря уж о сборе добычи. Оставим на будущее.

И еще оформилось в голове: тот, кто придумал это все для драконов, был большой сволочью. Очень умной сволочью.

* * *

(в лавке)

Рано или поздно это должно было случиться.

Кузнец послал дочь в лавку с целью продажи кристаллов — чтоб приучалась. И там как раз случился настоящий маг: при зеленой ленте. Продаваемые кристаллы не могли заинтересовать достопочтенного: не та специализация. Но он не мог не обратить внимание на весьма юную торговку экзотическим товаром. Последовал расспрос с одновременной проверкой правдивости:

— Девочка, это твой кристалл?

— Нет, мне папа дал.

— Выходит, папа нашел этот кристалл?

— Нет, это господин маг нашел.

Дело становилось занятным.

— Маг, говоришь? А как его зовут?

— Динозаврр. Только это не настоящее имя.

— Почему ты думаешь, что не настоящее?

Снисходительная улыбка.

— Потому что таких имен не бывает.

Лиценциат подумал, что в этом девица права. Выходит, маг скрывает имя. Еще интереснее.

— А он какого ранга?

Вот от этого вопроса девчонка явно оторопела и потому ответила не сразу:

— Что это такое?

— Ну, какого цвета ленту он носит?

— Какую ленту?

— Цветную. Любую цветную ленту. Вроде как эта.

— Да не было у него ленты! Уж я бы заметила.

— Тогда почему ты решила, что он маг?

— Он сам об этом сказал.

Выходит, студент?

— А какой он из себя?

Небольшое смущение на рожице.

— Он хорошенький! У него синие глаза. И он так красиво говорит! И рассудительно тоже.