Белый отель

«Я имела в виду другой случай, в беседке!» — Лиза улыбнулась, слегка поддразнивая ее, но мать недоумевала. «Мы никогда ничего себе не позволяли в беседке, и вообще в таких местах, где нас могут увидеть. Почти все время встречались на яхте, когда твой отец уходил на работу, а тетя предпочитала остаться. Мы всегда проявляли сугубую осторожность».

Потом она вспомнила, и покраснела: «Подожди! Да, да, я знаю, о чем ты говоришь! Один-единственный раз! Господи, как глупо мы тогда вели себя! Так ты нас заметила? Я не думала, что ты вообще куда-то уйдешь! Да, конечно, я помню! Я тогда делала набросок на пляже, верно? Но думала совсем о другом… Наверняка прескверная получилась картина! Было ужасно жарко, верно? Почти как сейчас. Потом подошли твои тетя и дядя, Магда захотела позагорать, а Франц и я отправились на прогулку по саду. Да, действительно!» она улыбнулась, и кожа на нетронутой огнем правой части лица покраснела еще больше. «Мы ведь всего лишь целовались, разве нет?»

Лиза с утрированным негодованием потрясла головой. — «Ты всего лишь была полуголой!»

«Я? Не может быть! О Господи! Правда! Я вспомнила! Мы, тогда, наверное, совсем сошли с ума!» — Неожиданно она звонко рассмеялась, сверкнули перламутровые ровные зубы, которые почему-то врезались в память с детства.

«Приходится признать, нас очень тянуло друг к другу в сексуальном плане. Ну конечно, я пыталась себе внушить, что влюблена. Поглощала поэзию: „Люблю горящих уст я вызовы немые, / Восторги быстрые, живые“, и тому подобное. Женщине всегда трудно признать, что в основе отношений лежит плотская страсть. Ты отнеслась бы к нам снисходительнее, скажи я, что между нами вспыхнула вечная любовь, но я не хочу лгать».

«Нет, я вас не обвиняю», — произнесла Лиза. — «Мне некого и не за что прощать. Я просто считаю все это… любопытным». Она снова взяла мать за руку. — «Мне кажется, я тебя понимаю. Представляю, какое сладкое волнение испытываешь, мчась на поезде к любовнику, зная, что и он сейчас чувствует то же самое, путешествуя навстречу тебе. Я много думала о вас раньше».

«Верно!» — признала мать, грустно покачивая головой.

«Две точки на карте движутся все ближе и ближе друг к другу, чтобы, наконец, соединиться! Больные страстью, каждая минута кажется вечностью! К тому же, сладость запретного плода».

Мать наклонила голову. — «Да, и это тоже. Мы совершили страшный грех».

«Даже если так, в конечном итоге прошлое не имеет значения, только будущее. Звучит банально, но правда есть правда».

Мать застыла на месте, спрятала лицо в ладонях. «Пожар! Ужас, ужас!» Она долго не могла унять дрожь. Потом опустила руки и слабым голосом продолжила.

«Кажется, это случилось на вторую ночь. Мы не виделись три месяца, и не могли оторваться друг от друга. Ты, наверное, знаешь, — когда лежишь в постели с мужчиной, полностью уходишь в свои ощущения, другие чувства притупляются, все остальное перестает существовать. Мы ослепли и оглохли. Потом, когда закончили, поняли, что комнату заполнил дым, стали кашлять и задыхаться. За дверью раздавался страшный рев. Франц встал и открыл ее: там полыхало, как в аду». Она передернулась, будто тело, как тогда, охватил огонь, сама словно гибкий язык пламени.

«Все уже позади», — Лиза сжала ее руку. Постепенно мать успокоилась.

«По-моему, там, где есть любовь, — неважно, в каком виде она предстает, — существует надежда на спасение». Перед глазами сверкнул штык, готовый войти меж распростертых бедер, и Лиза быстро поправила себя, — «Я имею в виду, любовь как чувство близости».

«Нежность».

«Да, именно!»

Они все дальше и дальше шагали вдоль берега. Солнце опускалось, стало чуть прохладнее. Тяжело махая крыльями, снова прилетел ворон, и сердце Лизы сжалось от внезапного ужаса. Она остановилась. «Это Мертвое море?»

«Нет, что ты!» — с серебристым смехом воскликнула мать. Она объяснила, что в озеро впадает река Иордан, которую в свою очередь питает ручей. «Как видишь, вода здесь всегда свежая и чистая». Слова матери полностью рассеяли страх; дочь кивнула, и они пошли дальше.

С холмов налетел белый ветер. Солнце нависло над пустыней, его лучи, пробиваясь сквозь далекие песчаные вихри, прочертили в небе окружности, слившиеся в подобие огромной розы.