Яна Каляева

Белый Север. 1918

Глава 1

Конспирация, едрить ее налево

Июль 1918 года

— Товарищ Ростиславцев, едрить твою налево! Пошто вылупился, как баран на новые ворота? — орал на Максима незнакомый коротышка. — Кого тут ждешь, чекистов? А они-то тебя как заждались! А ну, давай в дом! Пошевеливайся!

Коротышка выскочил из некрашенного двухэтажного дома, на который Максим действительно уже с минуту тупо смотрел, силясь сообразить, как же он попал на эту грязную деревенскую улицу. Последнее, что удавалось вспомнить — визг тормозов на парковке бизнес-центра… а теперь он здесь.

Суетливо оглянувшись по сторонам, коротышка схватил Максима за плечо и решительно втянул в калитку. Выглядел он перепуганным и совершенно безобидным, потому Максим счел за лучшее последовать за ним. На третьем шаге поскользнулся — обувь была чужая, сапоги совершенно не фиксировали голеностоп. Коротышка успел подхватить Максима под локоть, чем спас от позорного падения в покрывающую двор жирную грязь.

Под возмущенное кудахтанье кур и под презрительным взглядом свиньи они пересекли двор и поднялись на невысокое крыльцо с торца дома. Ржавые дверные петли противно скрипнули. Пришлось изрядно сгорбиться, чтобы не приложиться головой о притолоку. За дверью оказалась обшарпанная комнатушка с деревянной мебелью.

— Вот тут я и квартирую, — энергично жестикулируя, пояснил коротышка. — Обстановка дрянь, зато вход отдельный. Боялся, ты дом по адресу не сыщешь, тут ведь дома нумеровали еще при царе Горохе… А ты дом-то нашел, зато после встал перед ним как вкопанный, нет бы сразу войти… я извелся весь, на тебя глядючи. Ладно хоть товарищи карточку твою показывали, поэтому признал тебя, а так решил бы — баста, засекла Чрезвычайка нашу явку! Хорошо, сенокос в разгаре, соседи все в полях… Так будем знакомы, — коротышка улыбнулся щербатым ртом и протянул грязноватую ладонь. Максим машинально пожал ее и подавил желание вытереть руку о штаны. — Я Бечин, Михаил, можно просто Миха. Сам не местный, архангельский. А ты Максим Ростиславцев, так?

Максим растеряно кивнул. Он действительно всю жизнь был Ростиславцевым, вот только коротышку Миху видел впервые и ни по какому адресу этот дом не искал — просто оказался вдруг напротив него. Какая карточка, какие еще товарищи?

— Да ты сядь, в ногах правды нет!

Миха махнул на скамью и сам бухнулся на топчан, но тут же вскочил и возбужденно забегал по комнате. Максим, чуть поколебавшись, сел. Он и правда чувствовал себя усталым. Ноги гудели, голова шла кругом.

— Давай сразу к делу, а? — выпалил Миха. — Бумаги для консула при тебе? И золото?

Максим на всякий случай кивнул, хотя понятия не имел, о чем речь.

— Аллилуйя! — Миха комично воздел руки к низкому потолку. — Наконец-то Чаплин, Бонапарт наш губернского разлива, сможет легализоваться и в кои-то веки начать действовать! А то он уже сверг власть Советов по всей области и комиссаров на фонарях перевешал — правда, пока только мысленным путем. Потому как без документов ему кирдык, того-этого. От него царским офицером несет за версту, вот он носа на улицу и не кажет. Сам извелся уже от безделья и товарищей всех извел.

Максим глубоко вздохнул. Болтовня суетливого Михи начала изрядно утомлять. Да и одет он странно — молодой вроде мужик, а шмот дедовский какой-то… Наверно, сельский алкаш, словил белочку и бредит. Хотя перегаром не пахнет вроде. Может, шизофреник? Зря Максим вообще к нему зашел, как бы драться не полез, мало ли чего ему сейчас примерещится…

Вот только откуда этот псих знает его фамилию? И почему на самом Максиме почти такой же шмот? Кто-то его переодел и вывез в богом забытую деревню, пока он в отключке валялся? Максим хлопнул себя по левому нагрудному карману, где всегда носил смартфон. Смартфона там не оказалось, зато лежали какие-то бумаги… Ну допустим, ограбили, но еще и подбросили что-то? Пора валить из этой дыры, найти транспорт, или даже сразу полицию…

— Не обессудь, братец, мне на работу надо бежать, — продолжал тараторить Миха. — Я тут на лесопильный завод пристроился. Так пока тебя ждал, три дня там не появлялся. Изоврался весь, столько придуманных тетушек перехоронил, сколько у человека и не бывает. Если сегодня не появлюсь, точно кого другого примут на мое место. Свергнуть кровавых большевиков — оно, конечно, дивно и прелестно, ну да это еще когда, а жрать охота каждый божий день.

Максим открыл было рот, чтобы сказать, что большевиков уже благополучно свергли в девяносто первом. Закрыл рот. Дурное это дело — спорить с психом. Хорошо, тот вроде сам уходить собрался…

Миха извлек из древнего шкафа щетку и принялся очищать засаленный пиджак — готовился, видать, к выходу. Нести взахлеб свою бредятину он при этом не переставал: