Белый треугольник

Сразу со старта ухожу в берег, а с отходом ветра одним галсом на знак. Те, кто повернул в море, проигрывают. “Финн” при изменении ветра гораздо маневреннее, чем другие суда, но на длинных галсах уступает им. Все-таки трапеция и другие приспособления для открена помогают развить большую скорость. К тому же лодки легче по весу, а паруса у них больше. Там, где мне приходится напрягаться изо всех силу чтобы открепить лодку, другие делают это очень легко. Первым финиширует Кувайде. Я пятым. .

После гонки долго разговаривали с Вилли. Ему 24 года. Уже служит пилотом гражданской авиации. В море бывает лишь на гонках. Зато на берегу много занимается легкой атлетикой, плаванием, штангой.

Раудашл в Лаболе не гонялся, но свою конструкцию прислал. На ней выступал Уве Марес. Интересно, что мне был предоставлен “Финн” тоже фирмы Раудашля, раудашлевский же парус и мачта Брудера — короче, все лучшее, что только есть в нашем классе.

Проводилось всего 13 гонок. Я принял участие лишь в шести, потому что торопился на первенство Европы. Больше других мне понравились лодки, на которых выступали Кувайде и Марес. Они оказались универсальнее других. Победил же австралиец на конструкции “Контендер”.

Правда, все гонки проходили в тихий ветер. Интересно, как бы проявили себя эти конструкции в сильный? Наблюдательный комитет отобрал девять судов, которые будут допущены к следующим соревнованиям — в сильный ветер.

Улетел из Лаболя в Париж. Там уже были Козлов и Мелентьев. Не застал их в аэропорту — они ушли бродить по городу. Оказалось, что для меня нет еще итальянской визы. Начал волноваться. Но вот появился Мелентьев с визой. Мы летим в Неаполь.

Уже достаточно поскитался по свету, а в Италии еще не бывал. Заранее представлял, как там все интересно, но теперь летел без всякого энтузиазма. Болезнь убила все эмоции. Хотя французский врач снял остроту ангины, все равно не выздоровел. Чувствовал себя плохо. Был вялым. Руки не слушались.

И все-таки Неаполь всколыхнул. Как мечтал я о Неаполе шесть лет назад, когда здесь должны были состояться парусные соревнования Олимпийских игр! Да, пока что Неаполь для наших яхтсменов был самым счастливым городом. Здесь Тимир Пинегин, затесавшись в ряды коронованных особ, выиграл золотую медаль. Здесь Саша Чучелов был награжден серебряной. И победил на “Финне” в третий раз Пауль Эльвстрем. Хельсинки, Мельбурн, Неаполь — три Олимпиады подряд. Только норвежцу Торвальдсену удалось еще дважды выигрывать олимпийские регаты на “Драконе” — в 1948 и 1952 годах. Но это было давно.

А вот теперь Неаполитанский залив принимает чемпионат Европы в классе “Финн”.

Четвертого сентября состоялась тренировочная гонка. Ветер 5—6 баллов. Пришел первым. На следующий день первая гонка. Тихий ветер, большая волна. Мачта и парус работают несогласованно. Да и я чувствую себя прескверно. На финише двадцать седьмой.

Перед соревнованиями надеялся выступить хорошо. Все-таки до Олимпиады всего один год. Если хочешь там быть среди первых, то ведь нужно и перед тем добиться успеха. Серебряная медаль в Ханко придала уверенности.

Но здесь эта уверенность удивительным образом превратилась в неуверенность. Чувствовал себя скованно. Нервы явно не выдерживали напряжения борьбы. В каждой гонке сделал много ошибок. После третьей записываю в дневнике: “Нет собранности, уверенности”. А после последней делаю вывод: плохо с общефизической подготовкой. Плохо с материальной частью. В результате занял шестое место.

Козлов не ждал победы. Расслабился и начал регату очень хорошо. Но, когда понял, что может выиграть, может получить медаль, вдруг растерял всю свою свободу и две последние гонки начисто проиграл.

Вот тебе и психологический настрой.

Домой вернулся совершенно больным и разбитым. Четыре дня пытался домашними средствами привести себя в порядок, но ничего не получалось: не спал, все время болела голова. Пришлось лечь в диспансер. Провел там пять дней, а на шестой буквально сбежал, давши расписку, что за последствия отвечаю сам. Мне необходимо было быть в Одессе, куда прибывал из Неаполя мой “Финн”. В Одессе узнал, что десятого октября лететь в Мексику на предолимпийскую неделю. Значит, в запасе 20 дней.

Выписываю себе в дневник наиболее необходимые слова и выражения. Хотя мой английский уже вполне пригоден для разговора да и читаю по-английски прилично, но все-таки испанский не помешает. “Добрый день” — “Буэнос диас”. Дальше идут: “пожалуйста”, “спасибо”, “до свидания”, “до завтра”, “рыба”, “хлеб”, “сок”, названия разных фруктов. Но, конечно, не только в этом заключалась подготовка к предолимпийской неделе. Запасался фотопленкой. Готовился не выигрывать, а изучать акваторию, местные условия. И всеми силами старался привести себя в порядок, чтобы снова не расклеиться. Кажется, удалось.

Вся литература утверждала, что в Акапулько, где дистанция разбита в открытом океане, тихие ветры. Знал еще, что там жарко. Вот и все.