Белый туман

Она могла рисовать без устали по нескольку часов подряд, свободно добавляя к первоначальной композиции одну деталь за другой - сначала согнувшиеся от ветра деревья со сплетенными ветвями и далекие тени стоячих камней, усеивавших холмистую равнину, а затем фигуры некоторых хорошо знакомых ей обитателей острова, разбросанные то тут, то там посреди идиллического пейзажа.

Сама по себе фреска оказалась превосходной. В свои юные годы Джулиана проявляла то чувство цвета и внимание к мельчайшим деталям, которое свойственно любому талантливому художнику. Но самым примечательным было то, что без каких-либо указаний со стороны она сумела передать сущность характера каждого из изображенных ею персонажей просто благодаря тому, как она представила их на картине.

Там было все семейство Макнилов, стоявшее возле своей крытой соломой хижины, в окружении белых пушистых овец, похожих на опустившиеся на землю маленькие облачка, между тем как сам Дональд проплывал мимо в ялике по мрачным водам залива.

В противоположном углу стены Джулиана нарисовала замок Данвин, внушительное строение с темной фигурой виконта, стоявшего на самом верху главной башни бок о бок с Куду - два смутных силуэта на фоне туч, которыми было затянуто небо над ними. Внизу, во дворе замка, виднелась нежная фигура Майри, которую легко было узнать по повязанному вокруг талии фартуку, кормившей крошками цыплят, между тем как Ангус, конюх Данвина, наблюдал за ними из открытых дверей конюшни.

С каждым днем на стене появлялись все новые и новые образы, и когда Элинор уже казалось, что Джулиана закончила свою фреску, девочка добавляла к ней что-то еще. Так, прошедший день она провела, рисуя высунувшуюся из воды маленькую круглую голову тюленя, который часто следовал за ними, когда они прогуливались по берегу залива. А в то утро она начала набрасывать еще одну группу фигур, пара из которых стояли совсем близко от края воды, а третья махала им сверху рукой со скалистого мыса.

Сначала Элинор подумала, что эти две фигуры у воды должны были представлять ее саму и Джулиану, когда они за несколько дней до того бродили по берегу с подоткнутыми до колен юбками, собирая береговых улиток для супа Майри. Вода тогда оказалась такой холодной, что после завершения работы у них обеих щипало пальцы ног. Однако когда девочка пририсовала той из фигур, что махала им издали рукой, черные волосы и глаза, одев ее в светло-зеленое платье, очень похожее на одно из ее собственных, Элинор поняла, что эта третья фигура высоко на скале была Джулианой. Две другие скорее всего должны были изображать ее саму и молодого Дональда, который присоединился к ним в то утро на берегу бухточки с улитками.

Джулиана как раз доводила до совершенства эту часть картины, низко склонив к стене темноволосую голову и аккуратно выводя какую-то мелкую деталь кончиком пера, которое она обмакнула в черные чернила. Предположив, что девочка еще долго будет занята своим творением, Элинор решила немного отдохнуть, упражняясь в гэльском произношении, но тут в дверях детской комнаты появился Фергус. Обветренное морщинистое лицо его было почти полностью скрыто низко надвинутым на лоб голубым беретом.

– Майри говорит, что вам пора спускаться вниз, чтобы печь струан к празднику.

Элинор в ответ кивнула. Она совсем забыла, что уже спрашивала раньше у Майри, не могут ли они с Джулианой помочь ей в приготовлении традиционного кулича ко Дню святого Михаила, который должен был отмечаться на следующий день.

– Благодарю вас, Фергус. Мы скоро придем.

Девушка отложила книгу в сторону и тут заметила, что шотландец с явным интересом присматривается к фреске Джулианы.

– Прекрасная работа, не правда ли?

– Да, - ответил тот, не спуская пристального взора с Джулианы, которая повернулась к нему лицом. - Сходство и в самом деле поразительное.

Джулиана отвела взгляд в сторону и принялась убирать свои краски и кисти.

– А хозяин это видел? - осведомился Фергус.

– Пока еще нет. Я решила, что нам лучше подождать, пока Джулиана закончит, а уж потом показать ему картину.

Странное выражение в глазах слуги несколько озадачило Элинор.

– Вы полагаете, лорд Данвин рассердится на нас за то, что мы расписали стены, не спросив у него разрешения?

Фергус в ответ только пожал плечами.

– Я не могу судить о том, что нравится хозяину, а что - нет. Вам лучше спросить об этом у него самого.

С этими словами слуга зашаркал к двери.

Этот человек всегда обращался к ней сухим, деловым тоном, никогда не говоря ни слова помимо того, что считал необходимым ей сообщить. Поначалу Элинор думала, что не понравилась ему, так как слуга всегда вел себя с ней бесцеремонно, а временами даже грубо, однако в конце концов пришла к выводу, что Фергус точно так же относился ко всем в замке.

Элинор бросила взгляд через плечо на Джулиану, которая теперь стояла у окна. На лице девочки отражалось замешательство.

– Не волнуйся, Джулиана. Я не сомневаюсь, что когда твой отец увидит, как прекрасно ты справилась с работой, то только поблагодарит нас за те усовершенствования, которые мы тут произвели.