Белый туман

Элинор даже не замечала, что стоит на месте, уставившись ему вслед и мешая прохожим, пока Гэбриел наконец не произнес:

– С тобой все в порядке, дорогая?

Она подняла на него взгляд, охваченная таким глубоким раскаянием, что глаза ее затуманились слезами.

– Я не ожидала увидеть его здесь. Я даже не знала, что ему сказать. Боже мой, Гэбриел, он не должен был узнать об этом вот так!

– Тут ты ничего не могла поделать.

Элинор дала волю слезам:

– А если бы на его месте оказалась моя мать? Или Кристиан? Я даже представить себе не могу, что мне пришлось бы встретиться с ними в первый раз возле… возле шляпной лавки!

Брайди потянула Элинор за рукав и спросила, чем ее мог так расстроить тот человек в блестящих ботинках. Джулиана просто сделала еще шаг в ее сторону. Внезапно ей захотелось покинуть этот многолюдный перекресток и как можно скорее вернуться домой. Гэбриел, по-видимому, почувствовал настроение жены и поспешно нанял для них шестиместный экипаж, стоянка которого находилась за углом. Спустя несколько минут они уже катили обратно к Аппер-Брук-стрит, на сей раз намеренно избегая Беркли-сквер.

В тот вечер они тихо поужинали дома, хотя им пришлось посылать Фергуса за едой в ближайший трактир, поскольку миссис Уикетт большую часть дня снабжала провизией кухню. После ужина Элинор проследила за тем, чтобы Джулиану и Брайди наскоро искупали и переодели в ночные рубашки, и уложила обеих спать в комнате, находившейся как раз напротив ее собственной. Когда за ней закрылась дверь, Элинор могла слышать, как Брайди что-то прошептала в темноте на ухо Джулиане, и поняла, что они скорее всего проведут половину ночи, стоя у окна и наблюдая за проезжавшими мимо экипажами при свете газового фонаря на углу улицы - совсем как она сама, будучи еще ребенком.

Спустя час Элинор сидела одна у себя в спальне за туалетным столиком, долгими, неспешными движениями расчесывая волосы. Она уже успела принять ванну, чтобы смыть дорожную пыль, а заодно и унять тревожные мысли, которые не покидали ее. Она спрашивала себя, сумеет ли Ричард когда-нибудь простить ее, и если да, то что она ему скажет, когда они встретятся снова. Она вспомнила о своей семье, которую ей так не терпелось увидеть. Ею владело чувство одиночества и полной беспомощности. Несколько раз в течение дня она была близка к тому, чтобы вскочить в первый попавшийся экипаж и отправиться прямо на Беркли-сквер, однако не была уверена в том, что она скажет родным и как они отнесутся к переменам в ее жизни. Понравится ли им Гэбриел? И согласятся ли они принять Джулиану с ее немотой в высокородное семейство Уэстоверов?

Она сидела так за туалетным столиком, глядя рассеянно на свое отражение в зеркале, когда в ее дверь тихо постучал Гэбриел.

– Какой-то лакей только что оставил это у входа для тебя, - произнес он, вручив ей сложенное и запечатанное письмо. Оно было адресовано «леди Данвин» и запечатано гербом графов Херриков.

Элинор подняла глаза на Гэбриела.

– Это от Ричарда, - произнесла она, взломав печать и вскрыв конверт.

Однако письмо было не от Ричарда, а от его матери, вдовствующей графини Херрик, которая приглашала ее на следующее утро к себе на чай.

«Нам нужно обсудить кое-какие вопросы», - гласила приписка в самом конце, и Элинор тут же догадалась, о каких вопросах шла речь. Она передала письмо Гэбриелу, чтобы он мог его прочесть.

– И ты пойдешь туда?

– Я не знаю. Мне не хочется причинять боль кому-то еще. В конце концов, и так уже слишком много людей пострадало.

Гэбриел кивнул:

– Если хочешь, я готов тебя сопровождать. Однако советую тебе хорошенько все обдумать, прежде чем принять решение, дорогая. Тебе незачем с этим спешить. Лучше выспись как следует этой ночью, а завтра утром дашь окончательный ответ.

Она подняла на него глаза и улыбнулась, несколько ободренная его поддержкой.

– Благодарю тебя, Гэбриел.

– Тогда спокойной ночи, дитя мое. - Он повернулся, чтобы уйти. - Приятных тебе снов.

Он был уже почти у двери, когда она окликнула его:

– Гэбриел?

Он обернулся, однако остался стоять у двери, а она между тем смотрела на него с противоположного конца комнаты. В течение нескольких минут они словно завороженные взирали друг на друга, не произнеся при этом ни единого слова. Впрочем, ни один из них не нуждался в словах, чтобы понять, о чем думал другой все последние недели. И вот теперь ожидание осталось позади.

Видя молчаливое приглашение в ее зеленых глазах, Гэбриел захлопнул за собой дверь, по-прежнему не сводя с нее взгляда. Он стоял по другую сторону комнаты, высокий и сильный, и Элинор невольно покраснела, заметив в его глазах странный диковатый блеск. Тем не менее кто-то из них должен был сделать первый шаг, и этим кто-то оказался Гэбриел. Подойдя, он одним стремительным движением подхватил Элинор на руки. Та тихо ахнула, охваченная волнением, и крепко обхватила руками его шею, пока он нес ее к постели.

– Должна ли я задуть свечи? - осведомилась она.

– А разве тебе так уж нужна темнота, дорогая?

– Ну, я думала… то есть я слышала, что…

У Гэбриела вырвался низкий грудной смешок: