Белый Ветер

…Лита знал так же и то, что невозможно умереть, находясь уже в Пустошах – сковывающий душу лёд не способен был причинить настоящий вред, только заставлял страдать. Но это – лишь досадная преграда на пути к Леди Саинэ, Богине Смерти и Справедливости, самой могущественной из Дха'авирˈе…

Чем дальше шёл Король, тем больше казалось, что никогда не достичь ему искомого. Всё чаще ему мерещились лица тех, кого он погубил, кого не смог или не пожелал спасти.

Он не жалел о содеянном, о том, какой путь ему пришлось пройти, чтобы вытащить Пятое Королевство из той ямы, в котором оно было на момент его коронации. Он страдал не меньше всех остальных, перешагивая через себя, он тоже видел по ночам кошмары, но, в отличие от всех остальных, понимал необходимость этой жестокости.

А путь по многометровому снегу не был труден на самом-то деле, Лита даже не оставлял следов, словно бы даже и не касался поверхности. Словно бы он и не существовал. Может, уже так и было. Может, так и всегда было.

Но то, из-за чего всё произошло…

Его желание заставить страдать лишившего его семьи Короля Третьих, подарив ему головы его же детей…

Детей…

Только теперь Лите стало страшно от того, кем он стал. Детская жизнь для лед'ен всегда была неприкосновенна, но его это почему-то не остановило. В отличие от сохранившего в своём сердце благородство Найи.

Но разве этого он желал в детстве?

Разве таким королём он мечтал стать когда-то…?

Становилось легче только после того, как он прошил прощение. Искренне, от души. Вслух или про себя, но главное – честно. Раскаянье подарило освобожденье, и становилось почему-то легче с каждым шагом, хотя Лите и казалось, что шёл он целую вечность. И шёл он к этому раскаянью тоже – целую вечность…

Может, так и было.

Может, там, в реальном мире уже не существовало никакой Леды, холодная равнодушная Иса больше не светила с небосклона, и ничего не осталось в этой вселенной, кроме снега и бескрайней усталости.

И тогда, почти случайно, Король наткнулся на стену, что уходила туда, где должно было быть небо, и терялась в низких тучах.

Восприняв это как знак, ведь он нашёл Стену Белого Города, Лита отправился дальше – теперь у него было более точное наплавление, и заблудиться было бы проблематично. Хотя и так произошедшее казалось чудом – не бывает такого, чтобы ходя кругами, найти искомое, ткнув пальцем в небо, угадать.

Груз вины всё ещё был тяжёл, но осознание, что впереди – искупление, возможность всё исправить, что не всё потеряно, давала силы, чей запас, казалось, уже давно иссяк. Он почему-то всё ещё не сдавался.

И не зря.

Когда он нашёл врата, ему уже не нужны были ни корона, ни власть, ни чистая ледианская кровь.

Ни мир во всём мире, ни любовь народа, ни память в веках.

Только живое лицо друга.

После вечности холодных сумерек ослепительный свет Белого Города казался ошеломительным. Яркое голубое небо и бескрайние цветущие сады – самое мёртвое из существовавших во вселенной мест казалось Лите самым-самым живым.

Но ни единой души не увидел он – Город словно бы был совершенно пуст.

Это настораживало.

Только одинокая тень промелькнула в дали, и сердцем Король почуял – вот она, та, кто может всё исправить.

Бледнолицая, чернокрылая, величайшая Дха'авир наверняка была очень похожа на своего младшего родственника, подарившего ему силы.

И, да, это была действительно Леди Саинэ. Тёмная Владычица казалась самым светлым, что было вокруг – холодной сияние исходило от её кожи, вся она, старшая дочь Дха, была самым прекрасным и самым пугающим, что когда-либо существовало, пусть облик её и плыл, ежесекундно менялся.

– Знаешь, мальчик, я наблюдала за твоей судьбой с тех самых пор, как ты обратился с молитвами к Дане, и знаю, за чем ты пришёл, не объясняй, – в голосе Леди звучал хор голосов, и звучало это жутко, так, как, наверное, и должен был звучать голос богини. – Но ты не получишь того, ради чего прошёл этот путь. Твоего друга нет в моих владениях, и никогда не будет.

– Но как это возможно? – воскликнул Лита в отчаянье.

– Очень просто, мальчик – он смог раскаяться и найти Стену, но никогда не сумеет простить себя за то, что не спас тебя от безумия.

– Но он не виноват!

– Для него это не имеет значения.

– Тогда я вернусь в Пустоши и найду его! И вернусь с ним.

– Ты не сумеешь, – покачала головой Леди. – Пока бьётся твоё сердце, не сумеешь ты увидеть его, как и он не увидит тебя, и будете вы, как белый ветер сталкиваться и расходиться, друг друга не замечая.

– Тогда я вернусь на Леду и убью себя!