Белый волчонок

Что-то не так. Олега трясет, он наклоняется так низко, что почти заваливается на Богдана.

— Не могу, — слышу его сдавленный голос. — Не срастить.

— Просто останови кровь! И заглуши боль, как сможешь.

За дымкой, источаемой разломом, я замечаю движение. Безопасник скачет к нам на одной ноге, быстро приближаясь. Ну вот и все, приехали. Отбиваться, и от толпы монстров, и от отдельно взятого их представителя, мы не сможем.

— Отходите! — он вдруг бьет силой в самую гущу тварей. — Я их отвлеку!

Что за??? Я не понимаю, что происходит, но мы выполняем. Я хватаю Богдана подмышки, надрывно хриплю, но сдвигаю с места, оттаскивая назад. Олег тащит прорицателя.

Панаевский стоит к нам спиной, обрушивая на демонов волну за волной. Их раскидывает, разрывая на части. И они переключаются на своего хозяина.

Только вот хозяина ли? Я уже не уверен, что это он их призвал, хоть других вариантов нет. Но он и правда прикрывает нас, отбрасывая с пути самых шустрых. И отступает за нами, держа дистанцию в пару метров.

Дотаскиваем тела до просвета между домами. Мы в тупике, но хоть так твари не смогут атаковать со всех сторон. Усаживаю Богдана, прислоняя спиной к припаркованной машине. Целитель бережно опускает Истровского рядом, пытаясь привести в чувства.

Иду назад, к линии защиты, за которой безопасник стоит в окружении трупов демонов. Сила стремительно уменьшается, быстрее, чем ее пополняют воззвания.

— Закрыл... прорыв, — сипит он, чуть повернув голову на мое приближение. — Больше... не могу.

Панаевского шатает, на его ноге болтается, так и не расцепив челюсти, голова дохлой гончей. Между нами мерцает дымка силы, гаснет на миг, впуская несколько тварей.

Жука прибиваю сразу, второй верещит уже спиной, попавшись Илене. Гончую, бросившуюся ко мне, Панаевский хватает за задние ноги и крошит об асфальт.

— Боги, как я ошибся, — его кривое лицо покрывается морщинами. — Меня обманули. Невозможно, но... Ты должен предупредить, Бела...

Резко темнеет и пропадает воздух. За спиной безопасника, от боли распахнувшего глаза, мелькает силуэт. Тень, чуть темнее окружающего, еле уловимая взгляду. Что-то красное смазывается в этой тени и меня отбрасывает назад.

Это даже не сила, а звук. Глухой рык ярости. Ярости бога, потому что божественный глас я уже ни с чем не спутаю.

Приземляюсь у ног застывших соратников, подскакиваю, заваливаясь на бок. Меня подхватывает Каритский и только успеваю увидеть, как Панаевский падает, погребаемый рванувшей на нас толпой демонов.

И создания хаоса с радостным воем набрасываются на дрогнувшую защиту. Каритского сгибает пополам от удара.

— Не сдержу, — стонет он, плюясь кровью.

Боги, демоны и великий хтонический елдак, да дайте хоть секунду подумать! Я кидаюсь к Покровскому, тот очнулся и мотает головой. Он отмахивается от невидимых мух перед своим мутным взглядом.

— Богдан, очнись! — я трясу его, приводя в чувства. — Прошу, скажи мне, что ты взял с собой тот артефакт, что мы делали.

Он усиленно старается сфокусироваться на мне, кривится и кивает:

— Да, он в кармане. Я ... я не могу.

— Можешь! Давай, последний раз, обещаю. Время испытать Светлячка. Как мы и хотели, помнишь? Давай!

Над нашими головами пролетает оторванное щупальце, сжимаясь и разжимаясь прямо на лету. За ним крик Илены и гулкий удар. Что-то жалобно верещит. Я эту девчонку потом расцелую в веснушки. Вскрикивает от каждого монстра, но упорно продолжает их долбить.

— Быстрее! — слышу вопль Саши.

Весь путь от места прорыва усыпан разномастными тушами, но еще два десятка тварей зажали нас, напирая. Кулаки рыжей летают, как кувалды, разбивая их строй.

— Давай, — рычу в ухо Покровскому. — Ребята не продержатся, нужно им помочь.

Богдан роется в карманах и достает металлическую кляксу.

— Я не знаю, сработает ли он. Ни хрена у меня не работает!

— Сработает, сработает, — обещаю я. — Ты, главное думай только о том, чтобы побольше демонов отправить на тот свет. Мы справимся.

В ногу стреляет и я падаю рядом. Только не сейчас! Богдан хрипит и наваливается на меня, разжимая руку. Хватаю артефакт, толкаю здоровяка плечом. Без толку, вырубился.

— Олег! — ору сквозь визг и клекот тварей. — Сюда, быстрее!

Саницкий кивает, что-то говорит остальным и они пятятся, прикрывая его. Целитель опускается на колени и кладет руки на грудь Богдана.

— Не вытяну, — мотает он головой. — Слишком большой риск, все силы уйдут и, вероятно, безрезультатно.

— Посмотри туда, — указываю я на лязгающих зубами и толкающих друг друга демонов. — Самое время рискнуть. Иначе никто не вытянет. Некого тебе исцелять больше будет... Давай.

Олег прикрывает глаза, вероятно, взывая к своему богу. Сияние, окутывающее его, переходит на Покровского. Целитель дрожит, выжимая себя до капли, отдает силу до тех пор, пока она окончательно не тухнет.

— Аааах, — хрипло вдыхает Богдан и широко распахивает глаза. — Что это было?

Его спаситель заваливается рядом, едва дыша.

— Хватит там валяться! — орет Илена, оглядываясь на нас.