Белый Волк (СИ)

— Правильно считаешь. — Игорь отправился на кухню и почти сразу вернулся, стряхивая землю с похожего на мотоциклетное колесо амулетика из темного металла: круг, к которому из центра тянулись лучики, подломанные в самом конце. — Вот, будешь носить на шее. В ванной после того, как побреешься или помоешься, всегда зеркало тряпкой закрывай, она там на крючках закреплена. В туалете всегда опускай крышку. У входных дверей под ковриком у порога спрятана ветка рябины, ее не трогай. На подоконниках лежит по ветке полыни — тоже не выброси.

— Зачем все это? — не понял Кирилл.

— Затем, что тебе за это платят.

— Я думал, мне платят за охрану чиновника.

— В армии тебе тоже говорили, что платят за защиту Родины. Но при этом требовали форму носить и устав соблюдать. Так вот амулет — это твоя форма. А полынь, рябина, тряпки на зеркалах — это устав. Коли задержишься здесь, потом поймешь, что к чему. Не задержишься — так и знать тебе не надо. Перекусить ничего не купил?

— В голову не пришло…

— Тогда тоник в холодильнике бери и хлеб, коли есть хочешь, и усаживайся. Сейчас футбол начнется.

— А когда мне приступать, чего делать?

— Ты про клиента? Так сегодня он уже спит, если не ошибаюсь. Не слышно и не видно. Ты мотоцикл купил? Ну, так завтра оформляй, а в среду за нашим чинушей покатаешься. Посмотришь, попривыкнешь. Работа простая: не дать его убить, побить или ограбить. В общем: защищать. Подвохов нет, Кирилл. На что тебя нанимали, то самое делать и придется.

— Странно все это… — Пить Самасаду не хотелось, и он просто сел на диван рядом с Игорем. — Полторы тысячи только за то, чтобы я ездил за одним человеком?

— Не просто ездил, — поправил его тот. — На нашего парня наложено проклятие. Поэтому с ним постоянно случаются всякие неприятности. Работать, Кирилл, придется на совесть. Впрочем, через пару дней сам убедишься. Увидим, на что ты годишься в реале.

Игорь ошибся всего на день. В среду Самасад без особых происшествий прокатился за ржавым «Паджеро» до Большой Ордынки, весь день слонялся там из конца в конец, изучая витрины и меню ресторанов. Однако приемник от встроенного в машину «маячка» в кармане не пищал и не пищал. Утомившись бродить, Кирилл засел в ресторанчик и выпил там четыре чашки кофе с восемью пирожками, пока, наконец, чиновник не наработался. В семь часов вечера он притащился вслед за медлительным джипом обратно на улицу Удальцова, устав так, словно разгрузил вагон картошки.

В четверг день оказался еще более длинным: клиент после работы отправился в ресторан и исчез за массивными дубовыми дверьми, которые охраняли сразу двое молодых плечистых швейцаров. Кирилл долго и мучительно размышлял: идти ему следом или ждать снаружи? Решил подождать: не рискнул ломиться в явно престижное заведение в потрепанной курке и с облезлой битой каской. Швейцаров бы он, разумеется, раскидал. Но нужно ли прорываться такой ценой? Шум, гам, скандал, полиция…

— Придется еще и одежду новую покупать, — сделал Самасад печальный вывод. — Этак из аванса вовсе ничего не останется.

Около полуночи его чинуша выбрался на воздух вместе с лысым боровом, узким в плечах и широким в бедрах. На фоне товарища «клиент» — слегка упитанный, лопоухий и стриженный под «горшок», — казался настоящим Аполлоном. Парочка забралась в «Паджеро» и покатила в сторону Каширского шоссе. Кирилл, мчась следом на удалении в полторы сотни метров, начал уже преисполняться презрением — но чиновник всего лишь высадил борова на углу Шипиловского проспекта, развернулся и отправился домой. Самасад отстал еще дальше, чтобы не мозолить человеку глаза на полупустых улицах. Хотя и мотоциклов в Москве в преизбытке, но если один из них постоянно торчит позади — его трудно не заметить. Поэтому на улицу Удальцова новоявленный охранник вывернул лишь тогда, когда джип уже заезжал во двор. Когда же Варнак направился к парадной, то увидел, что его «клиента» уже обступают четверо парней, издалека в сумерках похожих на темно-коричневые тени.

— Вот, проклятье! — Он ускорил шаг, пряча ключи в карман и перехватывая шлем за нижнюю дугу.

— Пары сигарет жалко хорошим соседям? — Кто из гопников вел вкрадчивые разговоры, Самасадский не понял. Двое в свитерах стояли к нему спиной. Еще один, в брезентовой ветровке — боком. Между скамейкой и чинушей занял позицию четвертый, весь в черном, с тонкими усиками — отрезая жертву от двери парадной. — Ну, тогда купи клумбу. Хорошая клумба, бетонная.

— Позвольте пройти? — Кирилл перевел дух и попытался протиснуться между гопниками в свитерах. Те и правда слегка разошлись, не успев от неожиданности ничего отчебучить. — Спасибо…