Белый ворон

— Исключительно потому, что ты в это время симулировал плохое самочувствие с пулей в груди… Ладно, Серега, день рождения Гарика послезавтра. Нам нужно торопиться. Я обязан лично разобраться с Порохом еще по одной причине.

— По-моему, причин уже больше, чем достаточно. Скажи просто, тебе это нравится.

— К тому же впервые в жизни Рябов не станет меня от разборок ныкать в каких-то болотах. Да нет, Сережа. Понимаешь, если бы бойцу невидимого фронта Квачу требовалось решить эту проблему, то мы в Управление Вершигоры не нанимались. В крайнем случае, есть кому заняться этим Порохом и без меня. В конце концов, я солидный человек, руководитель, такой только команду из кабинета отдает.

Рябов рассмеялся от души.

— Это у тебя хобби такое. Никак расстаться с прошлым не можешь.

— Только по той причине, о которой я говорил. Сейчас, по крайней мере.

— Назови.

— Я просто обязан доказать твоему подзащитному Петровичу, что он не ошибся в выборе.

Рябов вздохнул, дернул молнию на сумке «Мечта оккупанта», извлек из нее пачку фотографий и простую картонную папку.

— Морды гусевских. Досье на Пороха. Ознакомься, — скомандовал Сережа.

— А досье на самого Гуся?

— Гусь не такой дурак, как ты, — предельно откровенно поведал Сережа, наверняка злорадствуя, что ответной реакции не последует. — Он самолично тебя гробить не попрет. Будет в своей норе ожидать. Он в нее уже забился.

— Под контролем?

— Обижаешь.

— Такие расходы, — горестно качаю головой, рассматривая явно эротическое фото. Ну и морды, так возбуждают, аж кончить хочется. Всех, одним ударом. Только вот жаль подвести генерала Вершигору не могу. Они ему пока не просто живыми, а на свободе нужны.

— Накладные расходы, — пробормотал Рябов. — Я тебя знаю. Ты же потом еще заработаешь. Отобьешь часть предприятий Гуся.

— Исключительно для конспирации. Группировка ослабеет, Квач будет вынужден пойти на уступки. Братва подавит свое недовольство. Или он его пресечет, знаю, какая школа у подчиненных бывшего оперативника супермента Вершигоры. Значит, будем считать, мы не просто имитируем сегодня бурную деятельность Квача, отстаивающего интересы бригады вместо…

— …по приказу.

— …по приказу Гуся. Но… Но опять-таки будем считать, Квач нанял киллера. Очень дорогого.

— Самого дорогого в мире, насколько мне известно, — бормочет Рябов. — Да, знаешь, я поработал с исполнительным директором «Олимпа» и вот что подумал. Повезло ему, у Гершковича трудится. Он бы от тебя на второй день сбежал… Только сделай все красиво.

— Или, как говаривает твой любимый Котя. Порох первым прыгнет. В конце концов, дай мне возможность дочитать справку о подвигах Пороха и ознакомиться с его характеристикой.

Мне понадобилось всего несколько минут для изучения этой характеристики. В принципе, ничего нового, такой же парень, как многие другие. Прежде эта характеристика была бы довольно стандартной, с набившей оскомину политической грамотностью. Сейчас стандарт характеристик определяется иными словами, вроде непонятного «антисоциален».

— Рябов, я просто счастлив. С таким человеком придется познакомиться. Кстати, а его ментовские дружки…

— Кстати, наша госбезопасность теперь толпы шпионов не ловит. У нее более серьезные задачи.

— Кому надо сюда шпионов засылать? Все в газетах пишется.

— Газеты нам тоже пригодятся. Когда ты хочешь познакомиться с Порохом?

— В связи с предстоящими событиями желательно поскорее.

— Сегодня, что ли?

— Ну, не за час до нападения Гуся, в самом деле.

Рябов, нагло посмотрев на меня, извлек из сумки кожаную куртку с огромным числом металлических заклепок.

— Тогда переодевайся.

— Это новый вид бронежилета? — полюбопытствовал я, убедившись в который раз: мы с Рябовым чувствуем друг друга лучше сиамских близнецов. Сережа о моем решении догадался еще раньше, чем я узнал о трениях между Квачом и Порохом. Больше того, Рябов его уже отследил.

Набросив на себя содержимое рябовской сумки, я вышел в приемную, и Марина чуть было не упала со стула. Еще бы, вместо ее руководителя в неизменном костюме при галстуке и туфлях из крокодиловой кожи, перед ней стоял совершенно непонятный тип, пальцы которого облеплены безвкусными перстнями, на голове пиратская косынка, в ухе клипса, а железа на шее — не меньше, чем у нее самой.

— Это новая униформа нашей фирмы, — поясняю Марине. — Завтра чтобы все так одевались. Отметь в приказе.

— Оружие не бери, — скомандовал Рябов.

— Это ты по поводу Марины? — снимаю кобуру с «Зиг-Зауэром».

— И Марины тоже. Ладно, нож оставь, — милостиво позволил коммерческий директор. — Он тебе роднее члена.

— Не звезди, — встала на мою защиту секретарша. — Он после дачки продолжал стараться. Голубенко ему очередную…

— Марина, это был деловой разговор, — несколько принижаю свое мужское достоинство ради святой истины и демонстрирую нож с выкидным лезвием. — Всегда при мне. Без ваших дозволений.

Рябов с удивлением посмотрел на меня, а затем на Марину.

— Деловой, — фыркнула она. — Наташка подмывалась перед этим деловым разговором.

— Она лицо мыла, потому что Голубенко ее сильно расстроил, — поясняю Рябову, но Марина никак не может успокоиться: