Белый воротничок

- А подлодка тебе зачем? – Врач, ухмыляясь, протянул мне руку для рукопожатия. – Рыбу торпедами глушить? Меня Михаилом Алексеевичем зовут. Прошу в кабинет, проверим какие потери, ты понес во время защиты девичьей чести.

- Доктор, меня больше волнует вопрос: зачем мне клизму? А от подлодки и ордена готов отказаться в пользу находящегося здесь доблестного защитника правопорядка в чине рядового, – я осторожно поднялся с каталки, прислушиваясь к ощущениям организма, и проследовал за смеющимся доктором. Полицейский завершал процессию, впрочем, его ухмылку я так же заметил. Веселые ребята, что уж говорить. Мы вошли в светлый, хорошо освещенный кабинет с минимум мебели. Шкаф с документами, письменный стол, два кресла и кушетка обтянутая коричневым дерматином. Вспомнился школьный медкабинет, этому способствовал соответствующий запах - больничный. Михаил показал мне на кресло, а лейтенанту кивнул на больничную койку. Покопавшись в своем столе, он извлек маленький фонарик и пощелкал клавишей включения, нахмурил брови и опять полез в ящик стола, что-то передвигая там и матерясь сквозь зубы. Минута копания в содержимом самого нижнего ящика окончилось победным вскидыванием находки в воздух:

- Нашел, потеряшку! За банку кофе закатилась! – Потом смутившись своей же экспрессии уже более спокойным голосом продолжил. – Сейчас посмотрим на реакцию зрачка, и выпишу тебе бумажку о состоянии, - обратился он к полицейскому. Затем поднявшись, подошел к моему креслу. Включив фонарик, посветил поочередно в оба глаза. - Так ну тут все нормально. Тошнота, головокружение, потеря ориентации?

- Сексуальной!

- Хихикнул с кушетки полицейский, на, что доктор показал ему кулак и вопросительно уставился на меня.

- Нет, на все нет! – Пожал я плечами. – Как очнулся, немного мутило, да и тело ломило, а сейчас даже слабость прошла, нормальное состояние средней помятости.

- Ну, все нормально с ним, – повернулся врач к полицейскому, выключив фонарик – переломов и сотрясения нет, а пара синяков – это даже не серьезно. Когда у вас уже этот идиотский месячник закончится? Задолбали по малейшему подозрению людей ко мне таскать, вон к себе таскайте – у вас места много. В камерах.

- Да сами устали, а чего делать? Начальство дало приказ, чтоб ни одной жалобы! Вот и носимся как кошка с котятами, – лейтенант запнулся и посмотрел в мою сторону. - К тебе никаких претензий, это все твоя спасенная настояла, да и по уму нужно было тебя осмотреть, а то ведь дама не из маленьких на тебя приземлилась.

- Да понял я, а чего там вообще в итоге случилось-то? Я ведь так и не досмотрел этот цирк, – вспомнил я о причине своего нахождения в больнице.

- Да ничего особенного. Алкаш по «белочке» к женщине пристал, она запаниковала, побежала, он за ней, видать понравилась сильно, ну она на горку взлетела, а он об эту горку головой и шарахнулся. Мы его тоже сюда привезли, его сейчас прокапают, потом к нам. Барышня заявление напишет и мы его за хулиганство, чтоб неповадно было так бухать

, – рассказал полицейский и, встав с койки, продолжил, разминая ноги. – Ладно, поеду я. Если понадобишься в качестве свидетеля, я тебе позвоню, не удивляйся. – Полицейский поочередно пожал нам руки с доктором и вышел, прикрыв дверь за собой.

- Я, наверно, тоже пойду, – я поднялся со стула и, дождавшись кивка врача, что-то заполняющего в журнале, так же тихо вышел из кабинета. - Спасибо!