Белый вождь

И даже если они не предадут его, разве можно надеяться сохранить все в тайне? Прежде всего будет опасен ее разгневанный брат. Правда, сейчас он в отъезде, но зато существует еще и ревнивый поклонник, да и брат когда-нибуль вернется. Все поймут, что похищение – дело рук его, Вискарры. Его визит, приход сводни, похищение девушки – все это будет сопоставлено и все вместе отнесено на его счет. А у нее такой брат, да и жених тоже, что они не станут молчать о своих подозрениях. Можно бы и избавиться от обоих, но тогда придется идти напролом, а это слишком опасно.

Так рассуждал про себя Вискарра, то же он доказывал и капитану Робладо. И не потому, что хотел, чтобы капитан разубедил его, нет, но он надеялся, что вдвоем они додумаются до какого-то наименее рискованного средства, ибо цели своей он хотел добиться во что бы то ни стало.

И они нашли то, что искали. Мысль эта, конечно, пришла в голову капитану, который был куда более изобретателен и нагл. Со стуком поставив стакан на стол, он неожиданно воскликнул:

– Придумал, Вискарра! Ей-Богу, придумал!

– Да ну? Браво!

– Если угодно, можете забавляться с вашей красоткой двадцать четыре часа кряду, и самый злой сплетник ничего худого не заподозрит. По крайней мере, теперь вам нечего бояться. Черт возьми, какая счастливая мысль!.. Как раз то, что нужно!

– Да не томите же, капитан! Что вы надумали? Говорите скорее!

– Погодите, сперва выпью глоток вина. Хитро придумано! Не могу не выпить по этому поводу.

– Тогда пейте, пейте! – воскликнул обрадованный Вискарра, наливая вино; ему явно не терпелось услышать, что за счастливая мысль осенила его притятеля.

Робладо залпом осушил бокал и, подсев поближе к коменданту и понизив голос, подробно изложил ему свой новый план. Идея эта, видимо, очень понравилась Вискарре. Дослушав до конца, он крикнул: "Браво! " – и вскочил с таким видом, словно получил приятнейшую весть.

Радостно возбужденный, он несколько минут шагал из угла в угол, потом громко захохотал.

– Черт побери, да вы настоящий стратег! – воскликнул он. Сам Великий Конде17 не додумался бы до такой стратегии! Пресвятая дева! Более мастерского хода и не придумаешь, и я обещаю вам, капитан, – исполнение не заставит себя ждать.

– А зачем откладывать? Почему не взяться за дело сейчас же?

– Верно... Давайте сейчас же и подготовимся к этому приятному маскараду.

Глава XXVI

И тут произошли события, которые, казалось, должны были бы помешать коменданту крепости и его капитану исполнить задуманное. По крайней мере, так можно было предположить. Не прошло и суток после описанного разговора, как в городе и во всей долине разнесся слух о нападении немирных индейцев. Говорили, что индейцы – были ли то апачи, юты или команчи, никто не знал, – показались недалеко от Сан-Ильдефонсо в полном боевом уборе.

Это, вне всякого сомнения, означало, что они могут напасть на любую часть поселения. Потом прошел новый слух, еще более серьезный: индейцы напали на нескольких пастухов на плоскогорье, совсем близко от города; пастухам удалось спастись, но собаки их были убиты, а отары овец угнаны в горы надежную крепость грабителей.

На сей раз вести были более определенные. Напали индейцы из племени юта, из отряда, который охотился к востоку от реки Пекос. Очевидно, перед тем как возвратиться домой, к верховьям Дель Норте, они решили совершить этот набег, суливший им немалые богатства. Пастухи ясно видели их и по боевой раскраске сразу узнали ютов.

Что на пастухов напали именно юты, было довольно правдоподобно. Совсем недавно они же совершили набег на поселения, расположенные в цветущей долине реки Таос. Юты прослышали о богатствах Сан-Ильдефонсо, вот почему они и напали. А команчи и апачи были в мире

с Сан-Ильдефонсо и уже несколько лет ограничивались тем, что опустошали провинции Коагуила и Чиуауа. Жители Сан-Ильдефонсо не давали этим племенам никакого повода нарушить мир, да и индейцы ничем не обнаруживали каких-либо враждебных намерений.

В ночь после того, как похитили овец, был совершен более крупный грабеж. Это случилось уже в самом поселении. Со скотоводческой фермы, расположенной в нижнем конце долины, угнали большое стадо рогатого скота. Пастухи видели, как индейцы угоняют скот, но, испугавшись, были рады унести ноги и спрятались на ферме.

Не было совершено еще ни одного убийства, но лишь потому, что грабителям никто не сопротивлялся. И на дома индейцы еще не нападали. Быть может, то был лишь небольшой отряд, но как знать – к нему могут присоединиться другие, и тогда они, пожалуй, отважатся на более дерзкие и опасные действия.

И жителей долины и горожан охватило волнение. Всюду царил ужас. Те, кто жил в ранчо, стоявших на отлете, на ночь покидали свои жилища и искали приюта в городе или в крупных асиендах. С наступлением темноты ворота асиенд запирались, до самого утра по плоской крыше – асотее – расхаживали караульные. Великий страх объял жителей; он был особенно силен потому, что нападение индейцев оказалось полной неожиданностью – ведь долгое время с ними поддерживались хорошие отношения.