Белый вождь

Теперь совсем стемнело, все покидали платформу. Я краем взгляда увидела отца, торопливо шедшего ко мне, видела также двух джентльменов, явно ждавших капитана, который по-прежнему с кем-то оживленно разговаривал.

Казалось, мы снова расстаемся. В этот момент капитан Рид подошел ко мне, сжал мою руку, и я услышала его торопливые слова:

– Я уезжаю в Лондон следующим поездом. Пришлите мне ваш адрес.

Дар речи покинул меня, но я сразу подумала о том, что не знаю его адреса, и умудрилась выговорить:

– Не знаю куда.

Он мгновенно дал мне свою карточку и исчез. <…>

Проснувшись на следующее утро, я вскочила, чтобы проверить, на месте ли карточка. <…> Еще до завтрака я написала и отправила на почту короткую записку:

«По вашей вчерашней просьбе посылаю вам свой адрес».

Когда почта вернулась, я получила такой ответ:

«<…> скажите только, что вы меня любите, и я немедленно буду с вами».

На что я ответила:

«Мне кажется, я вас люблю».

Получив мой ответ, капитан Рид сразу сел в экспресс и быстро покрыл разделявшие нас сто пятьдесят миль. Он рассказал мне, что, когда два года назад мы расставались в Лондоне, он решил, что не сможет заставить меня полюбить его; но он не смог и забыть меня и, вопреки всем препятствиям, сохранял уверенность в том, что я буду принадлежать ему.

Отец неохотно дал согласие на наш брак; тогда же договорились о его времени. Я помню, что сказала отцу: я выйду за капитана Рида, даже если отец не даст согласия. Но отец всегда мне доверял и отличался мягким характером, поэтому он согласился.

Последнее письмо моего жениха гласило:

«Скоро я назову тебя своей и загляну в твои прекрасные глаза. Твоя любовь опускается на мое сердце, как роса на увядший лист. Я старею и становлюсь пресыщенным; боюсь, что твоя любовь ко мне – только романтика и не сможет сохраниться, когда ты узнаешь меня лучше. Сможешь ли ты любить меня в халате и шлепанцах?»

* * *

После женитьбы Майн Рида происходило много забавных инцидентов, связанных с его «женой-ребенком», как называл ее супруг. Однажды писатель вместе с женой выбирал для нее шляпку в одной из модных лавок на Риджент-стрит. Шляпница несколько раз обратилась к миссис Рид, называя ее «мисс». Несколько раздраженный, муж ее наконец сердито воскликнул:

– Эта леди моя жена!

Шляпница очень удивилась и ответила:

– Прошу прощения, сэр; я подумала, что юная леди возвращается в школу и вы выбираете для нее шляпку.

<…>

Иногда окружающие считали, что миссис Рид не имеет никакого отношения к капитану, и тогда она слышала всевозможные слухи о знаменитом писателе; потом, к его удовольствию, она пересказывала их мужу.

У. Х. Бейтс, помощник секретаря Королевского географического общества, автор книги «Натуралист на Амазонке»

За все время нашего знакомства капитан Рид производил на меня впечатление человека, глубоко интересующегося естественной историей, и это было постоянной темой большинства наших бесед. Если бы обстоятельства молодости обратили его в этом направлении, он стал бы выдающимся натуралистом.

Джаред Харрисон, нью-йоркский адвокат

(о встрече с Ридом в 1880 г.; писателю 62 года)

Он был человеком приятной, интеллигентной внешности, передвигался с большим трудом, опираясь на костыли, из-за инвалидности, причиной которой было ранение, полученное им на Мексиканской войне, но в какой битве, я уже забыл. Он был по-американски несдержан в чувствах, и с развитием нашего знакомства я узнал о многих эпизодах его последующей жизни.

Мальтус Квестелл Холиоук, автор статьи «Капитан Майн Рид: солдат и романист» (1891)

[Майн Рид] с одинаковой легкостью в бою и в литературе достиг международной репутации блестящего романиста и доблестного солдата, ему принадлежит двойная заслуга сделать себя <…> «славным своим пером и знаменитым своим мечом».

Дэвид Ливингстон(1813–1873), шотландский миссионер, выдающийся исследователь Африки

Читатели романов Майн Рида – это как раз те, из кого получаются путешественники.

«Ранчо» Майн Рида

По книге Э. Рид и Ч. Коу «Жизнь и приключения капитана Майн Рида»

В 1866 году на своей земле Майн Рид завершил строительство дома, по стилю напоминавшего мексиканскую хасьенду. Этот дом, так контрастировавший с окружающими жилищами, он назвал «Ранчо» – так же назывался и его предыдущий дом. Он говорил, что местные жители не смогут произносить настоящее название – хасьенда.

<…>