Белый вождь

Появление ютов легко объяснялось. Вероятно, они взяли дань с населения, живущего в богатой долине Таос, и благоденствие Сан-Ильдефонсо, видимо, не давало им покоя, возбуждая их алчность. В торжестве их не могло быть ни малейшего сомнения. А команчи и апачи жили мирно с Сан-Ильдефонсо, ограничиваясь с некоторых пор небольшими набегами на провинции Коагуила и Чиуауа.

В тот же день, когда угнали овец в горах, совершился более крупный грабеж. К вечеру индейцы спустились в долину в низовьях реки и угнали огромное количество всякого рода скота. Испуганные пастухи видели, как индейцы угоняли скот, но не смели сопротивляться и поскорее укрылись на своих фермах.

Хищники не совершили ни одного убийства, вероятно, потому что не встречали сопротивления, и не напали ни на одно жилище. А может быть, их было не много и они ожидали подкрепления, чтобы дерзнуть на более серьезные и опасные действия.

Город и вся долина были поражены ужасом. Обитатели уединенных ферм ночью же переселились в город или в дома крупных землевладельцев (hacienda

), которые запирались с наступлением сумерек, под охраной часовых, до рассвета бодрствующих на террасах.

Объявший всех страх был тем сильнее, что никто не ожидал нападения индейцев, с которыми жители долины долгое время находились в хороших отношениях.

Особенную тревогу вызывало будущее, которое всем представлялось в самом мрачном свете. Дикари вряд ли ограничатся угоном нескольких животных. Всем было известно, что во время своих набегов они проявляли неимоверную жестокость: убивали всех мужчин и очень многих женщин, щадя только молодых женщин, но лишь для того, чтобы увести с собой в плен в свои пустыни, где превращали их в жалких, бесправных рабынь. Можно без преувеличения сказать, что в те времена тысячи мексиканок, оторванных навсегда от семьи, от своих родных и друзей, томились в неволе у индейцев. Естественно, что растерянность, смятение, ужас овладели буквально всеми жителями Сан-Ильдефонсо.

Комендант развил неутомимую деятельность. Лично командуя войсками, он объезжал соседние равнины до самых гор и даже забирался в горы. Ночью патрули рыскали в долине по всем направлениям. Жителям рекомендовалось в случае нападения запирать и забаррикадировать двери и не выходить из домов. Все восхищались рвением и энтузиазмом Вискарры. Это случилось в первый раз, когда он получил такую возможность продемонстрировать свою храбрость и, вообще, показать на что он способен, ибо с момента его приезда индейцы вели себя спокойно и никогда не нападали на жителей Сан-Ильдефонсо. Вспоминали, что его предшественник, вместо того чтобы броситься вслед за дикарями, которые несколько раз появлялись в этих местах, запирался в крепости и отсиживался там, пока индейцы угоняли стада в нужном им количестве. Как мужественно и благородно действует по сравнению с ним комендант Вискарра!

Волнение усиливалось с каждым днем, а между тем индейцы никого не убили, не похитили ни одной женщины и появлялись только по ночам. Всеобщее мнение склонялось к тому, что их, видимо, было очень мало, что иначе они бы не побоялись появляться среди бела дня и вообще не постеснялись бы принести мирным жителям намного больше вреда.

Сестра и мать охотника на бизонов оставались все это время в своем ранчо без какой бы то ни было охраны, однако, в отличие от всех остальных, почти без страха. Их образ жизни приучил их пренебрегать опасностями, которые заставляли дрожать от страха их не столь отважных соседей. С другой стороны, вероятнее всего, что индейцев мало интересовала такая жалкая хижина, когда они нацелились на дома богатых землевладельцев. Но Розита с матерью не слишком тревожились еще и потому, что Карлос, торговавший с разными племенами, знал почти всех их вождей и поддерживал с ними дружбу. Те ценили и уважали его как за личные качества, так и потому, что он американец. В ту эпоху англосаксы, по-видимому, пользовались определенным преимуществом по сравнению с мексиканцами; их охотники и торговцы беспрепятственно проходили по местностям, занятым дикарями, которые часто их даже весьма благосклонно принимали, в то время как многочисленным мексиканским караванам постоянно приходилось вступать с ними в схватки. Если дикари впоследствии объявили войну североамериканцам, в этом были виноваты сами белые, которые не раз по-варварски обращались с индейцами.

Карлос же, вступая в какие-либо отношения с индейцами, торгуя с ними или обменивая какие-либо товары, никогда не забывал о своей семье, склоняя дикарей к благосклонности по отношению к своим родным, и уверял мать и сестру, что им нечего бояться, когда он отсутствовал дома. Единственным племенем, с которым он не поддерживал дружеских отношений, были хикариллы – бедное, жалкое племя, которое жило в горах, к северо-востоку от Санта-Фе. Племя это считалось одной из ветвей апачей, но кочевало уединенно и имело мало общего с сильными южными грабителями – мескалеро и койотерос, так названными потому, что одни питались плодами алоэ-мескаля, а другие – койотами, или степными волками.