Белым по чёрному

Наконец солнце вытащило все свои лучи из всех окон и, потянувшись, нырнуло под розовое облачное одеяло. Обрадованные уходом могущественного соперника, из-за стёкол квартир весело замигали друг другу абажуры и люстры, хвастаясь своими разноцветными юбочками, хрустальными бусами и стеклянными колпачками. Вскоре, однако, испугавшись ночи, погасли и они. Теперь только одни фонари — верные сторожа завтрашнего дня — упрямо отстаивали улицы города от темноты… А когда длинная стрелка в последний, двадцать четвёртый раз пересчитала все цифры на часах, в классе наконец послышался протяжный писк. Это зевнул проснувшийся Мелок.

— Эй, сони, пора вставать! — крикнул он, поправив свой фиолетовый беретик.

— Эхе-хе! — пробормотал дядюшка Глобус, почёсываясь. — Хорошо спать тем, кто может лежать! А каково мне всё время стоять на одной ножке?

— Надо же, в какую рань поднялись! — недовольно проворчала Тряпка потягиваясь. — Небось опять потащит нелёгкая во всякие «чудесные истории», где, того и гляди, шею сломишь! Подождали б хоть, пока луна выглянет.

Мелок перекатился на самый край своей полочки и насмешливо запел:

С чудесами справиться

Впору только смелым,

Не пора ль отправиться

В путь-дорогу с Мелом?

— Ну нет! — свесив ноги с подоконника, заявила Тряпка. — С меня хватит. Сегодня отдыхаю. Выходной!

— Та-ак! А что скажет дядюшка Глобус? — поинтересовался Мелок.

— Ви-идители, когда я был по-омо-ложе, то…

— Всё ясно! Ну, а наша уважаемая Ручка?

Ответа не последовало.

— Ага! Она изволит дуться! Ну ничего, сейчас она откликнется.

Мелок откашлялся и нарочито громко произнёс:

— Так и быть, я возвращаю Ручке колпачок. Слышите? Только, чур, пусть больше со мной не спорит!

Речь Мелка и на этот раз не вызвала никакого отклика.

— Да бросьте же притворяться! — воскликнул Мелок. — Ведь всё равно вы уже проснулись! Вылезайте и заберите свою шляпу.

— И-и в самом деле, идите к нам! — поддержал его дядюшка Глобус. — А обижаться не стоит!

— Стоит! — отчётливо возразило эхо за дверью.

— И куда она делась? — не выдержала тётушка Тряпка. — Эй, уважаемая!

— Странно! — проскрипел Глобус, повернувшись вокруг своей оси. — Её нигде не видно.

— А ну, загляните-ка в парты! — крикнул Мелок.

Но в этот миг в темноте раздался чей-то хриплый, булькающий голос:

— Напрасный труд — её здесь нет!

— Кто тут? — пискнула Тряпка.

А дядюшка Глобус от неожиданности оступился и с грохотом покатился в угол.

— Кто тут? — спросил Мелок.

— Я! — донеслось с учительского стола. — Это я, Чернильница. Стоит ли так пугаться своих ближайших родственников, а? Ха-ха!

— Родственников? — недоумевая повторил Мелок. — Каких родственников?

— Что это вы, братец, забыли? А ведь я как-никак мраморная! — сердито забулькала Чернильница.

— Верно! — хлопнул себя по беретику Мелок. — Как я сразу не сообразил? Простите, сестрица. Я ведь и сам…

— Чего уж там! — хмыкнула Чернильница. — У всех известняков побывал, а наше мраморное семейство забыл… Двоюродный брат называется! Ладно, не для укора я разговор завела. Моя обида при мне останется. А вот с приятельницей вашей нехорошо получилось. Пожалуй, не видать вам её больше.

— Как это — не видать? — не понял Мелок.

— А так. Расстроилась бедняжка и ушла неведомо куда. Сам же показал своим приятелям, как в чудесные странствия отправляться.

— Что-о? — подпрыгнул Мелок. — Да ведь она ничего в чудесах не смыслит! Пропадёт!

— Я и говорю — пропадёт. Ночью-то всё плакала, плакала. «Проиграла я колпачок! — говорит. — Куда я теперь без колпачка? Он у меня был почти что мраморный!» Тут я возьми и скажи ей: мраморный всё же не в пример лучше. Покрасивей будет. Ну, она, конечно, сначала заспорила, а потом спрашивает: «А можно мне из мрамора новую шляпку сделать?» — «Из мрамора всё что хочешь сделать можно», — говорю. Помнится, пошла она тогда вот к этому вашему… к головастому пошла, к дядюшке Глобусу.

— Ве-ерно! — покачал головой дядюшка Глобус. — Вспоминаю. Я спал, а Ручка меня растормошила и что-то про мрамор спрашивала. Я ей сказал спросонок… По-моему, я говорил… м-м… — Дядюшка Глобус сосредоточенно наморщил Северную Атлантику, безуспешно пытаясь вспомнить, что же именно говорил он Ручке.

— Нет, — сокрушённо вздохнул он. — Но, кажется, я всё-таки что-то говорил.

— «Что-то», «кажется»! — рассердился Мелок. — Да проснитесь наконец! Ведь Ручка в любую минуту может погибнуть…

— Ага! — торжествующе скрипнул Глобус. — Вспомнил! Я ей сказал, что «мрамор» по-древнегречески звался «мармарос». Он дал название острову Мармара, где этот прекрасный камень с незапамятных времён добывался для замечательных греческих мастеров. В свою очередь, благодаря острову Мармара целое море стало называться Мраморным. Ну, и потом…

— Ну, что потом? — торопил Мелок.

— Потом я сообщил, что Мраморное море находится по соседству с Чёрным, и назвал точные координаты этого острова. Это у меня совершенно автоматически вышло…