Опавшие листья принесут какую-то пользу?
В природе ничего не бывает просто так! И даже опавшие листья принесут огромную пользу. После того как они сгниют, а точнее, будут переработаны разнообразными микроорганизмами, они станут прекрасным удобрением для почвы, они обогатят верхний, так называемый гумусный слой, который необходим для роста растений весной.
Они опять помолчали. Потом первый листик нежно сказал второму:
— Слишком уж не печалься. А то ты весь дрожишь.
— Еще бы! Тут задрожишь…
— Давай не будем больше говорить о таких вещах, — сказал первый.
— О чем же еще говорить?.. — Второй помолчал и через некоторое время спросил. — Знать бы, кто из нас двоих упадет первым?..
— До этого еще далеко, — успокоил первый. — Давай лучше вспоминать, как было хорошо, как чудесно, когда сияло солнце… Ты еще помнишь? А потом роса на заре… И изумительные ночи…
— Ночи теперь ужасны, — пожаловался второй.
— Не нам бы с тобой жаловаться, — мягко сказал первый. — Мы пережили почти всех.
— Я, наверное, очень изменился? — робко, но настойчиво осведомился второй.
— Нисколько, — заверил первый. — Это я действительно пожелтел и стал безобразным. Но у меня это по другой причине…
Второй листик не поверил.
— Нет, правда, — убеждал первый. — Поверь мне… Ты так же прекрасен, как в свой первый день!
— Благодарю тебя, — растроганно прошептал второй листик. — Я, конечно, тебе не верю, но благодарю тебя, потому что ты… так добр ко мне…
— Давай помолчим, — сказал первый и замолчал, потому что не мог говорить от горя.
Оба примолкли. Шли часы.
Холодный ветер подул в верхушках деревьев.
— Ах!.. — вскрикнул второй листик. — …Я… — У него прервался голос. И он полетел вниз.
И наступила зима.
Бемби примечал, как меняется мир. Все жили как богачи, а теперь стали впадать в нищету. Бемби считал, что так и положено, — не заботиться о еде, спать в красивом зеленом укрытии, куда никто не мог заглянуть, и разгуливать в роскошной шубке.
Но все переменилось.
Однажды утром с неба опустился серый туман. Он красиво расходился в солнечных лучах. Бемби понравился белый иней, который покрыл белизной и землю и луг. Когда он бродил ночью по лесу или лежал весь день в своем укрытии, он слышал, как листья падают с деревьев. В воздухе стоял неумолчный шорох. Когда листва устлала землю и он шел по ней, она тихо шуршала, легкая, золотистая. Листва шелестела — шшу, шшу, весело! Кроме того, это было очень удобно: не нужно особенно прислушиваться и принюхиваться, уже издали все слышно. Листва шелестела при малейшем прикосновении. Кто мог подкрасться? Никто!
Все ли животные так же беспечны и считают, что о наступлении холодов не стоит заботиться?
На самом деле все животные, так или иначе, готовятся к зиме. У всех свои способы: кто-то делает запасы пищи в дуплах и норах; кто-то запасается жиром в своем организме — наедается на зиму. Кто-то ложится в спячку, чтобы пережить голодный зимний период. Звери совсем не задумываются о предстоящей зиме, они к ней готовятся согласно заложенным в них инстинктам — врожденным способностям совершать полезные поступки.
Но потом зарядили дожди. Они лили с раннего утра до позднего вечера и с вечера до утра. Воздух пропитался холодной водой. Заденешь куст, и тебя окатывает с головы до ног, брызжет в глаза и нос. А листва уже не шуршит. Она тяжело и мягко лежит на земле, прибитая дождями, вялая, немая. Бемби впервые испытал, как ужасно, когда ты промокаешь до костей и негде обсохнуть. Он еще не мерз, но уже соскучился по теплу.
А потом подул северный ветер, и Бемби узнал, что такое холод. Он тесно прижимался к матери и все равно не мог согреться. Ветер дни и ночи напролет бушевал в лесу. Деревья шумели, было слышно, как трещат сучки, раздавались протяжные стоны падающих деревьев, вскрики ломающихся веток. А потом ничего не было слышно — только бурю.
Бемби понял, что наступила пора голода и нужды. Он видел, как дожди и бури изменили все вокруг. На деревьях и кустах не осталось ни листика. Они стояли обобранные и жалобно тянули к неприветливому небу свои тощие коричневые руки
. Трава на лугу размякла, почернела. Укрытие, где прятался Бемби, со всех сторон продувало ветром.