Бенефис и другие юмористические рассказы

— И у меня, вроятно, тоже прочли въ душ? — иронически освдомился капитанъ Томсетъ.

— И очень легко, пріятель, — отвчалъ тотъ, все еще сохраняя, хотя и съ видимымъ усиліемъ, свое судейское спокойствіе и достоинство. — Видалъ я такихъ и прежде. Помню въ особенности одного; онъ теперь отсиживаетъ свои четырнадцать лтъ, бдняга! Но вы не бойтесь, капитанъ: ваша тайна у мена совершенно сохранна.

Капитанъ Томсетъ вскочилъ и забгалъ взадъ впередъ по кают, но капитанъ Стубсъ оставался совершенно хладнокровенъ. По его словамъ, онъ видалъ такихъ и прежде. Они представляли собой интересный матеріалъ для любителя изучать человческую природу, и онъ смотрлъ на своего постителя съ видомъ участливаго любопытства. Наконецъ, капитанъ Томсетъ не выдержалъ: онъ услся опять на мсто и, чтобы спасти свое доброе имя, пожертвовалъ репутаціей Джорджа.

— Я такъ и зналъ, что это — или вы сами, или кто-нибудь такой, въ комъ ваше доброе сердце заставляетъ васъ принимать участіе, — сказалъ сконфуженный Стубсъ, принимаясь снова за прерванную игру. — Вы не можете совладать съ своимъ лицомъ, капитанъ. Пока вы думали объ опасности, которой подвергается этотъ бдный малый, оно такъ и содрогалось у васъ отъ волненія. Оно ввело меня въ заблужденіе, сознаюсь, но вдь не часто приходится встрчаться съ такимъ чувствительнымъ сердцемъ, какъ ваше.

Капитанъ Томсетъ, съ загорвшимися дружескимъ чувствомъ глазами, ухватилъ своего пріятеля за руку, и пока шли партія за партіей, выслушалъ отъ него полный курсъ законовъ о двоеженств, переданный чрезвычайно умло и подробно, и иллюстрированный примрами и анекдотами, разсчитанными на то, чтобъ устрашить самаго смлаго человка и заставить его задуматься, прежде чмъ вступать въ бракъ.

— Но предположимъ, что эта женщина явится на шкуну за бднымъ Джоржемъ, — сказалъ капитанъ Томсетъ, — что намъ тогда длать?

— Первое дло — выиграть время, — сказалъ капитань Стубсъ. — Проведите ее какъ-нибудь.

— То-есть куда? Прочь со шкуны, вы хотите сказать? — спросилъ тотъ.

— Нтъ, нтъ, — возразилъ юристъ. — Обманите ее, сдлайте видъ, что онъ боленъ, не можетъ никого видть. Да вотъ, честное слово, нашелъ!

— Пусть его ложится на койку и притворится мертвымъ, — продолжалъ онъ голосомъ, дрожащимъ отъ восторга передъ собственной изобртательностью. — У васъ на бак довольно темно, не зажигайте только огня и скажите ему, чтобъ лежалъ смирно.

Глаза капитана Томсета выразили на этоть разъ нсколько сомнительное восхищеніе передъ хитростью пріятеля.

— А не будетъ ли это слишкомъ внезапно? — попробовалъ онъ возразить.

Капитанъ Стубсъ взглянулъ на него съ видомъ невыразимаго лукавства и медленно прищурилъ одинъ глазъ.

— Онъ простудился, когда бросился въ воду, — отчеканилъ онъ.

— Ну, вы мастеръ своего дла, — отъ души проговорилъ Томсетъ, — всегда скажу, что мастеръ! Смотрите же, чтобы все это оставалось совершенно между нами.

Онъ посмотрлъ на часы и, пожавъ руку знаменитому юристу, вернулся на свой корабль. Капитанъ Стубсъ, оставшись одинъ, докурилъ свою трубку и удалился на покой; а помощникъ его, который во все время консультаціи лежалъ на сосдней койк, тщетно стараясь заснуть, почесалъ у себя въ затылк, и началъ самъ придумывать нкую маленькую хитрость. Засыпая, онъ имлъ о ней еще не совсмъ ясное представленіе, но когда проснулся на слдующее утро, она такъ и блеснула у него въ мозгу во всей полнот своей созрвшей красоты.

Онъ вышелъ на палубу улыбаясь и, облокотясь на бортъ, долго, пристально созерцалъ Джорджа, который сидлъ на носу шкуны и мрачно прислушивался къ тому, что читалъ вслухъ поваръ, державшій въ рукахъ листокъ газеты.

— Что-нибудь интересное, поваръ? — спросилъ помощникъ.

— Насчетъ Джорджа, сэръ, — отвчалъ поваръ, пріостанавливая свое чтеніе. — Вотъ тутъ и картинки про него.

Онъ подошелъ къ борту и протянулъ газету помощнику, весело улыбнувшись, когда этотъ послдній издалъ восклицаніе радостнаго удивленія, будто бы вызванное сходствомъ изображеній. — Удивительно, — сказалъ онъ, нарочно погромче. — Просто удивительно! Я никогда въ жизни не видывалъ такого поразительнаго сходства. Ты прославишься, Джорджъ; вс лондонскія газеты перепечатаютъ твой портретъ. А вотъ здсь и имя выставлено: „Джорджъ Куперъ, матросъ на шкун „Джонъ-Генрихъ", изъ Лаймгауза".

Онъ протянулъ газету обратно повару и отвернулся, посмиваясь, между тмъ какъ Джорджъ, не будучи въ силахъ сдерживаться боле, поднялся ругаясь на ноги и отправился внизь, на бакъ, чтобы тамъ высиживать свое бшенство въ молчанiи. Немного погодя, помощникъ капитана Стубса, посл очень веселаго и очень конфиденціальнаго разговора съ своимъ экипажемъ, принарядился, закурилъ трубку и отправился на берегъ.