Беньямин и Брехт – история дружбы

Я ожидаю твоё перемещение в Данию с некоторым беспокойством и сегодня должна затронуть очень щекотливую тему. Мне не хотелось бы обсуждать это в переписке, но вынуждена так поступить. Ты никогда не проронил ни слова жалобы о том, что я очевидным образом бросила тебя в тяжелом положении, ты всегда понимал мои обязательства и никогда не стоял у меня на пути, поэтому ты имеешь полное право спросить, как я осмеливаюсь переступить однажды установленную границу и вмешаться в твои личные дела. Конечно, ты прав со своей точки зрения, но я хочу быть твоей объективной защитницей и постараюсь по мере сил сделать это. Мы практически никогда и не говорили о Б. Признаю – я и не знала его так долго, как знаешь ты, но у меня есть на его счет очень большие сомнения. Упомяну лишь одно – насколько я могу судить, ему осязаемо недостает искренности. Сейчас важно не его подробное обсуждение, а то, что, по моим ощущениям, ты находишься под его влиянием, и это может быть для тебя крайне опасно. Я прекрасно помню, как сильно почувствовала твою зависимость в тот вечер, когда на Принценаллее шел спор о развитии языка, и ты соглашался с его теориями. Я старалась изо всех сил избегать этой темы, зная, насколько ты привязан. Возможно, для тебя все выглядит совсем иначе, тогда любые слова будут уже лишними. И конечно, он – друг, оказавший тебе огромную поддержку в сегодняшних неурядицах. Я прекрасно понимаю, как тебе нужна эта связь, чтобы спастись от угрожающего всем нам одиночества, однако, по-моему, для твоего творчества одиночество было бы меньшим злом. Я знаю, что в этом письме рискую многим, возможно, даже всей нашей дружбой, и только наша долгая разлука могла заставить меня высказаться 11

.

В этом письме Гретель Карплус повторяет доводы других критиков этих отношений, в особенности своего будущего мужа. Друзья, обеспокоенные связью Беньямина с Брехтом, не скрывали своих тревожных соображений личного и политического характера. Они считали своим долгом защитить друга от опасного влияния и предполагаемой эмоциональной зависимости. Критики выражали предупреждения весьма эмоционально, считая, что на кону стояло очень многое. По их мнению, Беньямина нужно было «спасать» от Брехта во имя высокой цели защиты «объективной реальности».

Как правило, Беньямин отвечал на доходившие до его ушей упреки исповедальной откровенностью. Неслучайно письма, где он упоминает о своей «решающей встрече с Брехтом»³⁷ и заявляет о солидарности с ним, адресованы именно тем друзьям, которые с наибольшим отчуждением воспринимали его отношения с Брехтом. Ответ Беньямина Гретель Карплус столь же показателен, как и её письмо. По его словам, для ответа ему пришлось отрешиться от её письма и от своей текущей работы. Не всё высказанное ею он считает неверным, но и далеко не всё говорит, по его мнению, против поездки к Брехту.