Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)

— А то, что нас выдали, и военный корвет стоит при входе в Рио-дас-Мортес, так что нет возможности оттуда выйти в открытое море. Я не мог только различить, какой национальности этот корвет.

— На каком расстоянии находится он от берега?

— Почти в двух милях.

В важных случаях Ле-Ноэль никогда не колебался принимать решительные меры. Он позвонил.

Мигом явился кают-юнга.

— Позвать ко мне господ Верже и Голловея!

Мальчик исчез, и минуту спустя явились оба.

— Господа, — сказал им капитан, — мы блокированы корветом при входе в реку: изменник выдал нас в Бордо, или в Бразилии, или даже здесь.

— А не думаете ли вы, капитан, — возразил Верже, — что единственную причину этого обстоятельства надо искать в том, что «Оса» вела битву слишком близко от берегов, так что нельзя было обойтись без свидетелей? В этом случае все объясняется очень просто: оба флота, французский и английский, находящиеся в Гвинейском заливе, растянулись вдоль берегов. Окруженные крейсерами, мы имели несчастье привлечь на себя внимание одного из них.

— Может быть, вы правы, Верже, но главное дело состоит в том, чтобы спасти нашу шкуру и провезти груз, который всем нам даст средства оставить опасное ремесло. Если мы будем дожидаться восхода солнца для отплытия, то нам грозит неизбежная гибель, потому что нельзя надеяться, чтобы и на этот раз пришлось вести бой со старым кораблем и с орудиями, выстрелы которых не достигают цели.

— Несмотря на темную ночь, — сказал Девис, — я отлично заметил по расположению его корпуса и мачт, что этот роковой корабль — броненосец первого разряда.

— Следовательно, нельзя и думать бороться с этой плавучей крепостью. Достоверно и то, что выход днем для нас невозможен: нас пустят ко дну прежде, чем мы выйдем в открытое море. Нам остается сделать эту попытку ночью, и сию же минуту. Если крейсер заметил вчера при закате солнца верхушки мант, а это было очень возможно при нашем приближении к Рио, то он провел день в том, что принимал свои меры, осматривал берега и устье реки, останавливаясь на решении или пустить нас ко дну при самом выходе, или послать человек полтораста, чтобы захватить нас на якоре. Итак, время терять нельзя, через полчаса луна скроется, — вот минута нашего отплытия. По местам, господа, и чтобы все было готово!

— Если прикажете, — сказал Верже, — мы через пять минут можем сняться с якоря. Согласно вашему прежнему приказанию, когда негры известили нас о присутствии военного судна, мы приняли уже все меры, чтобы избежать нечаянного нападения: погрузка «черного дерева» закончилась уже около часа тому назад, а в ту минуту, как вы позвали нас, Голловей сказал мне, что и машина готова.

— Запаслись ли пресной водой?

— Все резервуары полны.

— Хорошо. Поднять паруса и ждать моих приказаний!

Оба помощника ушли, простившись по-военному.

— Ты тоже можешь идти, Девис, — сказал Ле-Ноэль дружески, как обыкновенно, оставаясь наедине со своим любимцем.

— Я не кончил еще моего доклада, — ответил тот и в двух словах рассказал обо всем, что случилось с ним в дороге. Узнав, что Гиллуа и Барте развели костер на берегу, чтобы привлечь шлюпку, капитан пришел в ярость, не знавшую пределов, и решил повесить обоих предателей на мачте. Если бы Девис произнес хотя бы одно слово защиты, гибель их была бы неизбежна; но он давно раскусил своего родственника и молчал, слишком хорошо зная, что лучшее средство утишить бурю — это предоставить ей самой затихнуть.

Через несколько минут Ле-Ноэль опять овладел собой, подтверждая страшными клятвами, что отомстит.

Вдруг лицо его осклабилось странной улыбкой.

— Девис, друг мой, — сказал он, — пойдите посмотрите, что поделывает эта скотина Гобби: все так же ли он мертвецки пьян и не может ли он потолковать со мной о деле? Если может, растолкуйте ему, что он мне еще нужен. Кстати, что вы сделали с пленниками?

— Приказал заковать их, как только мы пришли сюда.

— Хорошо, прикажите привести их ко мне.

Вскоре после этого Гиллуа и Барте со связанными руками были приведены к капитану.

— Прошу вас, господа, извинить Девиса за то, что он вынужден был поступить с вами, как с простыми преступниками, — произнес капитан Ле-Ноэль с утонченной вежливостью, — вы сами столь любезно хлопотали о том, чтобы вас вздернули на виселице, что я вынужден простить ему недостаток почтительности. Да будет вам известно, что я чуть-чуть не отправил вас плясать на канате… Но успокойтесь, я нашел средство все уладить. Вам, кажется, не нравится жить у меня на «Осе», не так ли?

Молодые люди, знавшие, что от этого разбойника можно ожидать всего, только презрительно пожали плечами.

— В таком случае я сегодня же высажу вас на берег.

— Лучше поберегите нас, — возразил Гиллуа насмешливо, — через несколько часов, на восходе солнца, вам, может быть, придется просить у нас заступничества.