Берег мародеров

– Такой возможности вам не представится. Во всяком случае, герр Фульке, вам следовало бы понимать, что без солдат с опытом службы не обойтись. А вот так ли уж необходимо гестапо? Я, к примеру, не могу припомнить, чтобы вы хоть раз сделали что-то толковое. Безусловно, мы можем научить вас стряпать. Отправляйтесь на «У-24», которая завтра уходит к Канарским островам. Вы замените заболевшего кока.

Рука Фульке метнулась к револьверу. Коммодор не стал мешкать, красивым ударом правой в челюсть он уложил гестаповца. Не знаю уж, сколько лет было коммодору – по-моему, не меньше пятидесяти,– но удар получился сильный. У него даже рука оказалась ободранной на суставах.

– Караульные! Взять этого человека под стражу! – велел он.

Двое ближайших к нему матросов прыгнули вперед. Коммодор обернулся к другому гестаповцу.

– Вы арестованы, герр Штрассер. Обезоружить его!

Когда оба агента были обезоружены, коммодор обратился к своему ординарцу:

– Сходите за капитаном третьего ранга Брисеком, он в кают-компании.

Ординарец исчез. Коммодор осторожно потер свои суставы. На его румяной физиономии заиграла улыбка. Я услышал, как он шепнул доктору:

– Не помню уж, когда получал такое удовольствие.

Вслух же он добавил:

– Вы присмотрите за военнопленными? Пусть их обоих переведут в помещения по другую сторону этой галереи.– Он потер подбородок, и в его глазах заиграли смешливые огоньки.– Пожалуй, мы можем разместить Фульке и его друзей в тех сырых камерах, на сооружении которых он так настаивал. Интересно, как им понравится служба на подводных лодках? Вы думаете, они будут трусить?

– Полагаю, что да,– ответил доктор, даже не пытаясь скрыть улыбку.– Мои скромные познания в психологии подсказывают мне, что уж Фульке-то, во всяком случае, перетрусит не на шутку.

Коммодор кивнул.

– Я дам указания Варндту, чтобы он не церемонился.

Дверь распахнулась, и в комнату в сопровождении ординарца коммодора вошел морской офицер.

– А, Генрих, у меня тут для вас небольшое порученьице, выполнение которого, думаю, доставит вам удовольствие. Я посадил этих людей,– он указал на гестаповцев,– под превентивный арест. Возьмите охрану и арестуйте двух других.

– Слушаюсь, герр коммодор!

Капитан третьего ранга Брисек вышел с тремя охранниками. Коммодор повернулся и удалился в сопровождении ординарца. Доктор подошел к Логану и взял его за руку. Ведя его к двери, он кивнул мне. Нас отвели в небольшую, но удобную камеру по другую сторону галереи, чуть ли не напротив двери караулки. Врач послал матроса за своей сумкой и вскоре занялся рубцами на спине Логана. Почти сразу же вслед за этим нам принесли ужин. Было шесть часов вечера.

Когда доктор покончил с врачеванием и ушел, я сказал Логану:

– Ну, слава тебе, господи! Вот уж не

думал, что все кончится так благополучно. Как ты себя чувствуешь?

– Спина страх как болит,– ответил он.

– Сочувствую,– сказал я.– Но ты еще счастливо отделался.

Тут до меня дошло, что так говорить не следовало, и я поспешно добавил:

– Спасибо тебе огромное, ты столько для меня сделал... Это тебе я обязан тем, что у меня до сих пор целы ребра. Но ты очень рисковал.

– Угу,– согласился он.– Зато я испытал настоящее удовольствие.

Я пристально посмотрел на Логана. Его глаза были закрыты, он блаженно улыбался.

– Ради бога,– сказал я,– предоставь мне самому выпутываться из переделок. Если ты нокаутируешь еще кого-нибудь из немцев, тебе – конец.

– Так меня за это собирались пороть?

– Ну конечно, а ты как думал?

– Не знаю,– ответил он.– Я думал, что у них, может, просто-напросто такие понятия о развлечениях.– Он отвернулся к стене и добавил:– Спокойной ночи.

Я уставился на него. Казалось, он совершенно ничего не соображал. Его былая живость исчезла без следа. Он стал каким-то бестолковым. Я погасил свет и забрался в постель.

– Спокойной ночи...