Берег мародеров

– Сперва служил в бюро по найму моряков торгового флота,– отвечал он.– Но вскоре мне это надоело, и я пошел грузчиком в порт. Одно время даже подвизался в речной полиции. Знаете, как оно бывает: встречаешь тут среди отдыхающих всяких шишек, вот они и твердят тебе, что, мол, прозябать в Кэджуите значит попусту тратить время. Так что, когда попадаешь в Лондон, работу найти нетрудно, стоит только нажать на нужные рычаги. Но Лондон – это не для мужчины. Проходит месяц-другой, и Кэджуит снова зовет меня. Я и возвращаюсь...

Вот, наверное, почему у него такая грамотная речь. Когда он беседовал со мной, в голосе его не было даже налета протяжного корнуоллского акцента. Однако я заметил, что местный выговор тут же возвращается к нему, стоит ему заговорить со здешними жителями.

Мы плыли, и он частенько прерывал разговор, чтобы показать мне любопытные отрезки береговой линии – устье Чертовой Сковородки с ее великолепной каменной аркой, Пиастровую Нору. Эта пещера снаружи не очень впечатляла, но рыбак рассказал, что приезжие университетские студенты обследовали ее на пятьсот ярдов вглубь.

– Причем большую часть пути им пришлось проделать вплавь, толкая перед собой жестянки из-под печенья с горящими на них свечами,– добавил он.

– А далеко ли можно проникнуть туда на лодке? – спросил я, подумывая о том, что мне предоставляется возможность изучить различные каменные формации. Геология была одним из моих увлечений. Рыбак ответил небрежно:

– Да нет, не очень далеко.

Мы прибыли в Черч-Коув, и я сказал:

– Надо бы нам с вами как-нибудь выбраться за макрелью.

– Когда угодно, сэр,– ответил он, стаскивая меня на спине на берег.– Здесь всякий знает, где меня найти.

– А кого же мне спрашивать? – поинтересовался я.

– Большого Логана,– сказал он, отталкивая лодку и взбираясь на борт.– Меня все так зовут.

– В честь скалы Логана? – с усмешкой спросил я.

Он серьезно посмотрел на меня и кивнул.

– Именно так, сэр. В честь скалы Логана.

Я не виделся с ним после этого целую неделю. Вернувшись в коттедж, я нашел поджидавшее меня письмо от моего редактора. Отзывать он меня не отзывал, но просил сделать ряд материалов о том, как международное положение сказывается в стране.

После ужина ко мне зашел Керрис. Он знал, что письмо было из моей газеты, и решил выяснить, уезжаю я или остаюсь.

Я объяснил, что к чему, и сказал, что меня, возможно, не будет две-три ночи – все зависело оттого, сколь далеко в глубинку придется забираться в поисках материала.

– Кстати, вы знаете Большого Логана из Кэджуита? – спросил я.

– Конечно, а что?

– Сегодня он подбросил меня из Кэджуита на своей лодке. Приятный парень, правда?

– Хороший собеседник, – ответил Керрис.– Именно собеседник.– Он взглянул на меня, и искушение посплетничать оказалось ему не по силам: – А вообще-то он непутевый. Не стоит вот этой тарелки,– Керрис покачал головой.– А ведь родом-то из хорошей семьи. Мать его была настоящей леди и жила в одном из поместий в Хелфорде.

– А отец? – спросил я.

– Этот наш, рыбак из Кэджуита.

И тут до меня дошло, почему его прозвали Логаном. Многое в его сложном характере объяснилось.

– Он родился в одном из домов возле скалы Логана? – спросил я. – Верно?

– Да, на тамошней ферме,– Керрис опять покачал головой. – Но он – человек непутевый и сам это доказал. Женился на одной бирмингемской девушке, которая приезжала отдыхать. У нее водились деньжата, и она построила дом на Флашинге в Гиллане. Милая была девушка. От добра добра не ищут, а он стал баловаться с местными девками. Развелась она с ним и опять в Бирмингем уехала. Живет теперь один в Кэджуите, в хибаре своей. – Он снова покачал головой и добавил, выходя из комнаты: –  Непутевый он, этот Большой Логан.

При этих словах я улыбнулся. Я чувствовал, что устами Керриса Большого Логана осуждают многие поколения «мародеров», Я был убежден, что он считает Логана непутевым человеком вовсе не потому, что тот забавлялся с местными девицами, а потому, что ухватив хороший куш, Большой Логан его упустил, чего никогда не сделал бы Керрис.

Родословная Большого Логана объясняла многое.