Берег мародеров

– Они сколотили плот,– ответил Дэвис,– и посадили на него несколько человек под прикрытием ящиков. У них были винтовки, а один бросал гранаты. Треворс достал их гранатой и разнес плот в щепки.

– Отличная работа! – похвалил я.– Ты сможешь задержать их еще на полчаса, Треворс?

Он не ответил.

Я протянул руку, и она наткнулась на его лицо. Теплое и липкое, оно было вплотную прижато к ящику. Я включил фонарик, прикрывая его ладонями. Маленькое мускулистое тело Треворса скрючилось за пулеметом, затылок его покоился на выступавшем из ряда углу коробки, небритая синеватая челюсть отвалилась, куртка была насквозь пропитана кровью. Пуля угодила в горло. Нас осталось трое. Треворс встал, чтобы прицелиться поточнее, и пожертвовал жизнью, уничтожив плот. Но ведь этот плот не последний, будут еще и еще.

– Надо торопиться,– сказал я.– Киван, ты сможешь дорыть впадину в одиночку? Ее надо углубить еще по меньшей мере на три фута. Я останусь с Дэвисом и буду защищать крепость.

Я услышал, как Киван поднимается на ноги, и добавил:

– Крикни, когда сделаешь дело.

Отдав Кивану свой фонарь, я увидел на фоне светлого пятна контур его огромной фигуры, спешно удалявшейся по палубе к носу лодки.

А потом Дэвис, я и погибший Треворс с нами стали ждать следующего штурма. Три светлые точки отмечали входы в доки 5, 6 и 7. Вскоре фонари погасли один за другим, и доки слева от нас поглотила непроглядная тьма. Справа, в доках 1,2 и 3, все еще виднелись бледные огоньки. Внезапно кто-то закричал по-немецки:

– Эй, вы там, гасите огни!

Фонари в доках справа потухли, и мы погрузились в полную темноту. Казалось, она нависла над нами, как театральный занавес.

Мы не видели ничего, даже стоявших перед нами ящиков.

– Хотят попробовать напасть в темноте, – шепнул Дэвис.

– Придется искать их на слух,– ответил я.

– Чего ждать, пока Киван выроет впадину? Давай приступать!

– Какой смысл делать дело наполовину? Когда огонь наберет силу, добавлять горючее будет невозможно: не подойдешь.

Минуты текли медленно. Со временем мой слух привык к разнообразным звукам, раздававшимся в доках. Они сливались, и различать их было нелегко, но иногда я улавливал какую-нибудь команду, топот каблуков по камню или настырный стук осыпающейся породы со стороны пятого дока, где немцы расчищали завал.

Лежать и ждать бог знает чего было несладко. Плеск волн я то и дело путал со звуком, производимым плотовым веслом. Часто я ловил себя на том, что отчаянно молюсь за Кивана. Даст бог, он сумеет покончить с работой до начала штурма, хотя одному ему на это понадобится не меньше получаса. Я смотрел на светящийся циферблат своих часов. До чего же медленно тянутся минуты! Миновала четверть часа. Тьма была совершенно непроницаема. Двадцать минут... И тут послышался стук молотка.

– Строят новый плот,– прошептал Дэвис.

В конце нашего дока замигал фонарик.

Киван звал меня.

– Я скоро,– сказал я Дэвису и, прикрыв руками фонарь, взятый у Треворса, быстро пошел по палубе лодки, потом спрыгнул на причал и побежал. Киван встретил меня возле цистерны с нефтью.

– Они уже почти пробились! – сказал шахтер, но я и без этого отчетливо слышал стук расшвыриваемых камней.

– Ладно, давай закачивать нефть!

Мы подтащили тележку с цистерной к груде обломков. Киван перекинул в бассейн насадку брезентового шланга, а я бегом вернулся за баком с бензином. Пока я прилаживал шланг, Киван успел запустить насос. В луче фонаря блеснула стекавшая на камни сырая нефть. Со стороны пятого дока доносились голоса, дробный стук камней, и звуки эти не доставляли мне никакого удовольствия; немцы могли пробить завал каждую секунду.

Вскарабкавшись на бензобак, я принялся качать топливо насосом. Когда счетчик показал, что бак наполовину пуст, я отправился помогать Кивану, потому что в цистерне с нефтью оставалось не меньше трех четвертей содержимого. Но Киван, как оказалось, не нуждался в помощи. Тогда я огляделся, нашел кусок стальной трубы, ветошь, сделал факел и окунул его сначала в нефть, а потом в бензин. Стук камней становился все громче, и вскоре, заслышав приглушенные голоса, я понял, что немцы пробили в завале лаз.

Киван выпрямился. Цистерна с нефтью была пуста. Пошарив лучом фонаря по валу, я убедился, что он почти не пропускает жидкость. Чуть погодя я услышал, как кто-то кричит по-немецки. Похоже, они завидели свет. Киван взялся за насос бензобака, и топливо с плеском полилось в бассейн. Вскинув винтовку, я нацелил ее на тот участок завала, где, судя по всему, вскоре должны были появиться немцы.

В этот миг раздался треск пулемета, и я оглянулся. Неужели опять штурм? Света не было. Вслед за одинокой очередью вновь воцарилась тишина. Возможно, Дэвис палил с перепугу. Я едва различал звук его голоса. Горняк с кем-то разговаривал, скорее всего, с немцами в соседнем доке.

– Быстрее! – крикнул я Кивану.

– Почти готово,– ответил он.

Потом до меня долетело эхо голоса Дэвиса:

– Мистер Крейг! – звал   он.– Мистер Крейг!

В его зове явственно слышались тревожные нотки. Что-то случилось. Достав из кармана спички, я сунул их в ладонь Кивана.