Берегите солнце

— Возле сельсовета. Там же и легковые машины, и грузовики, и мотоциклы… Сельсовет офицеры заняли, наверное, штабные. Телефонисты провода тянули туда…

— Вы можете, Даша, начертить, как приблизительно расположено ваше село? В каком месте находится сельсовет, где стоят танки…

Женщина, склонившись набок, протянула мне руки — ей, должно быть, надоело сидеть в седле. Чертыханов и Мартынов, опередив меня, осторожно сняли ее с лошади. Батальон на некоторое время приостановился. Мы накрылись брезентом. Чертыханов включил фонарь, я подставил планшет, и Даша, взяв мокрыми пальцами карандаш, начертила линии улиц, проулков, место расположения сельсовета. Мартынов указал, где находятся часовые, боевое охранение. Старший лейтенант Скнига предложил с веселым азартом:

— Я выдвинусь со своей пушкой вперед и ударю по сельсовету. Для начала. Это будет весьма внушительно.

— Прежде чем ударить, до него еще нужно добраться, — сказал я.

— И доберусь и ударю! — повторил Скнига.

— Спасибо, Даша, за помощь, — сказал я женщине и посветил ей в лицо фонариком. Она сощурилась от света, на бровях, на ресницах зажглись капельки дождя, блеснули в улыбке зубы, обозначилась ямка на тугой щеке. — Вас водрузить опять в седло? — спросил я шутливо.

— Нет уж! — запротестовала она. — Ноги онемели от этого седла, сроду не ездила. Колени дождем исхлестало. Пешком пойду.

Я послал связных за командирами рот.

Сержант Мартынов повел роты в обход Гуреева. Мы перебрались вброд через овражек, наполненный водой, за оврагом начинался невысокий кустарник…

Пожары утихали, прибитые дождем, зарева меркли, и небо наваливалось на плечи глухой и тяжелой чернотой. Земли не было видно, ноги утопали в хлюпающей от шагов грязи.

Я повернулся и, двигаясь спиной вперед, взглянул на батальон. Его не было видно, пропадал в мокрой темени. Я был уверен, что про него сейчас никто, кроме нас самих, не знал, — где он, жив ли или уже смят врагом, как десятки таких же.

— Атаковать будем с двух сторон, — сказал я. — Одной ротой, третьей, прямо в лоб. Двумя ротами, первой и второй, — слева, обложив село во всю его длину. Постараемся подобраться к селу как можно ближе… Разведчикам снять часовых. С первой ротой идет комиссар Браслетов, с третьей ротой старший лейтенант Чигинцев, я иду со второй ротой… Твоя пушка, — обратился к старшему лейтенанту Скниге, — движется вдоль села слева, остановишься напротив выезда. Это место тебе покажет Даша.

Скнига приподнял руку, из раструба перчатки вылилась вода.

— Готов!

— Сразу же после сигнала — красная и зеленая ракета — ты откроешь огонь вдоль выезда, он ведет прямо к сельсовету. Но после того, как бойцы ворвутся в село, огонь прекратить, чтобы своих не задеть.

— Понятно, — отозвался Скнига.

— Подобрать опытных бойцов, — приказал я. — Вооружить их бутылками с зажигательной смесью и противотанковыми гранатами.

— Разрешите, товарищ капитан, я подберу такую группу? — вызвался Чертыханов.

— Разрешаю, — сказал я. — К Волновому подойдем приблизительно в час тридцать. Готовьтесь, товарищи…

Командиры разошлись. Колонна, ворочаясь в темени, продолжала двигаться, невидимая, громоздкая и страшная.

Отдавая распоряжения, какие положены в создавшейся обстановке, я несколько раз останавливался, чтобы передохнуть, унять охватившую меня дрожь, знакомую, радостную и тревожную, являвшуюся в моменты решений рискованных и опасных.

Мы приближались к Волновому. Увел своих разведчиков сержант Мартынов, ушел вперед, в ночь, со своей группой бойцов ефрейтор Чертыханов. Расставаясь, он сказал неунывающим, лукавым голосом:

— До скорой встречи, товарищ капитан!

Сворачивая влево, повел свою роту в обход села лейтенант Рогов. Вместе с ним ушел комиссар Браслетов. Под ногами чавкала жижа, звучно, со всплесками, и в душу невольно закрадывалось опасение, что немцы обнаружат наше приближение; была надежда: шаги приглушались шумом дождя и расстоянием…

— Здесь, — сказала Даша и остановилась. — Это дорога… — Она стала оглядываться, распознавая знакомые предметы. — Вон ветла стоит, видите? Она растет на дороге.

Ни ветлы, ни дороги я не различал. Только оступившись в глубокую колею, налитую водой, понял, что перед нами действительно дорога. В той стороне, где лежало село, было темно и тихо, лишь черноту неба бесшумно прочертили трассирующие пули, скачками взбираясь все выше, выше, оставляя пунктирный ворсистый след.

— До села отсюда далеко? — спросил я Дашу.

— Около километра, — ответила она, подумав. — Нет, пожалуй, и того меньше.

— Надо придвинуться как можно ближе, — сказал я Астапову, усилием воли усмиряя дрожь. — А то далеко придется бежать…

— Да, далековато, — согласился командир роты.

Мы прошли еще метров двести.

Село уже угадывалось вблизи, немое, притаившееся. Уже слышался словно отсыревший, простуженный лай собак.

— Дальше не пойду, — сказал старший лейтенант Скнига, вытирая перчаткой мокрое лицо; его артиллеристы уже разворачивали пушку. — Если понадобится подскочу ближе…