Берегитесь Ченов

Может ли он? Конечно, может! Я улыбаюсь и следую за ним в салон, где расположены ряды красивых коричневых кожаных сидений просто громадного размера. Великолепно.

– Вот ваше место, и я могу вам предложить теплый…

– Доброго дня. Эй, здравствуй, дорогуша! – раздается на весь самолет безошибочно узнаваемый голос старшей тети. Клянусь, буквально каждый в салоне останавливается, чтобы посмотреть на обладателя этого голоса.

Мы с Нейтаном замираем, а затем слегка приподнимаемся, чтобы увидеть старшую тетю, уютно устроившуюся в одном из огромных кресел и машущую стюардессе. Та подходит к ней с озадаченной улыбкой.

– Да, мисс Чен? Чем я могу вам помочь?

– Ах да, дорогуша, – произносит старшая тетя со своим странным, просто ужасным новым акцентом, от которого мне хочется вонзить себе нож прямо в мозг. – Можно мне чашку горячего чая? Спасибо, дорогуша.

К ее счастью, стюардесса не проявляет никаких лишних эмоций. Она просто улыбается и отвечает:

– Конечно. Ваш чай уже на подходе.

– Тудл пип, чаошеньки!

Я в панике поворачиваюсь к Нейтану.

– Мне кажется, у нее инсульт.

Он смеется и кладет наши сумки на полку.

– С ней все хорошо.

Я спешу к месту старшей тети и сажусь рядом с ней.

– Привет, старшая тетя. – Будь осторожна, Мэдди. Это все еще старшая тетя, хотя, по-видимому, какой-то сумасшедший британский пришелец пробрался к ней в голову и завладел ее языком.

– Ах, Мэдди, Нейтан! У вас все хорошо? – спрашивает старшая тетя.

– Не так, – ворчит ма с соседнего сиденья. – Ты должна сказать: «Все в порядке, Нейтан, дорогой?»

Старшая тетя неохотно кивает, а затем поворачивается к нам и спрашивает:

– Все в порядке, Нейтан, дорогой?

Моя улыбка практически превращается в гримасу.

– Что происходит? Почему ты так разговариваешь?

– Сюрприз! – вскрикивает ма. – Мы все брали уроки британского английского!

Старшая тетя кивает с явной гордостью.

– Да, мы сделали это, чтобы вы не краснели потом из-за нас и нашего английского, – добавляет вторая тетя с заднего ряда.

В тот момент до меня доходит, почему в течение последних нескольких месяцев мама и тетушки больше говорили на английском, чем на китайском или индонезийском. Я заметила это несколько недель назад, но не придала этому значения. Теперь понимаю, что они готовились к этой поездке, чтобы им было удобнее говорить на британском сленге. Мне одновременно и приятно, и стыдно: собственно, как и всю жизнь. Ну, то есть тот факт, что они пошли на все это, невероятно мил, но в то же время просто… черт!

– Говорите за себя. Я согласилась на это только для того, чтобы произвести впечатление на принца Гарри, – выдает четвертая тетя. – Без обид, Мэдди. Но я здесь только ради Гарри.

– Он женат, потаскушка ты этакая! – огрызается ма. – Женат на милой девушке, очень хорошей девушке, не такой, как ты.

– Кто знает, может, они будут не против открытого брака.

Лицо ма приобретает легкий оттенок фиолетового, но, прежде чем она успевает произнести хоть слово, я быстро выпаливаю:

– Это очень мило с вашей стороны, но не думаю, что британский акцент так необходим. Спасибо, что брали уроки, это очень круто! Но я предпочитаю, когда вы говорите со своим обычным акцентом.

Я толкаю локтем Нейтана, и он быстро кивает в ответ.

– Да, Мэдди права. Ваша обычная речь и так хороша. Даже великолепна.

– О, помилуй Бог, – произносит ма, нежно улыбаясь Нейтану.

– Ну, «помилуй Бог» – это уже слишком, – говорю я сухо.

– Мэдди, не будь такой паскудкой, а, – выпаливает вторая тетя.

Брови Нейтана буквально встают домиком.

– Ты только что назвала меня «паскудой»?

– Не паскудой, а паскудкой, это типа злой человек, который всегда паскудит или попросту портит хорошее времяпрепровождение.

– Это не… Вторая тетя, слово «паскудка» недалеко ушло от «паскуды», так что это такое себе словечко, неприятное, мягко говоря.

– Да нет, смотри, я все записала в свой блокнот, хм, где же это… – Она достает свою записную книжку и начинает листать страницу за страницей написанного от руки британского сленга, все время бормоча что-то себе под нос. – Хер… нахер… похер…

– Перестань говорить слова с корнем «хер», вторая тетя, – умоляю я.

– Ну, это же всего лишь овощ такой, типа хрен.

– Хрен, да, а вот хер – это далеко не овощ, – говорит Нейтан, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.

– Тогда что это? – спрашивает вторая тетя.

В этот момент, кажется, весь самолет застыл в ожидании ответа. Нейтан начинает колебаться.

– Эм. Это… эм. – И вот, наконец, спустя бесконечно долгие мгновения, Нейтан бормочет: – Да, вы правы, хер – это растение такое, ну или овощ. – Чертов трус.

Вторая тетя, старшая тетя и ма кивают в знак согласия. Четвертая тетя лишь ухмыляется. Я направляюсь к своему месту и тащу Нейтана за собой. Как только мы добираемся до наших мест и нас точно никто не может услышать, я предлагаю ему:

– Давайте сойдем с самолета. Пока не поздно, двери все еще открыты.

Нейтан хлопает меня по плечу.

– Все будет хорошо.

– Нейтан! Они разговаривают, как коренные британцы низших слоев общества, как какие-нибудь гопники!

– Я уверяю тебя, они звучат совсем не так, как коренные британцы.