Береговая стража

– Все сделаю, как велено, – пообещала Федька, – только дайте мне грифель и бумажку.

– На что они?

– Сразу, как услышу, прозвания записать. Не то забуду.

– Разумно. Вам, стало быть, очень нужны деньги…

– Да, сударь.

Федька уже не знала, как поскорее отвязаться от живописца.

– Я наблюдаю за вами. Деньги вам нужны не для себя, – вдруг сказал он. – Вы, сударыня, кому-то помочь собрались, выручить из беды. Любовник ваш проигрался? Или подруга оказалась с прибылью?

– Ни то ни другое, сударь. Вы простите, я в театр спешу. Коли вы изволили меня отпустить, так я еще на урок успею.

– Скажите, на что деньги, – и я вам их дам.

Федька даже немного испугалась – так он это произнес.

– Я скажу… скажу вечером… – еле выговорила она.

– Сейчас никак нельзя?

Федька задумалась – мало ли какие сюрпризы поднесут ей в театре? Вдруг полицейские сыщики изловили убийцу? Вдруг сам Санька до чего-то додумался и прислал с Малашей записочку?

– Вечером, сударь. И я потом эти деньги отработаю!

– Отлично. Еще вопрос – есть у вас любовник? Не спешите с ответом. Я знаю, театральные девки живут с надзирателями, с богатыми господами, при этом не забывая музыкантов из оркестра, если те хороши собой. Богатого покровителя у вас нет – а кто есть?

– Есть такой же нищий плясун, как и я! – отрубила Федька и выскочила было за дверь, но следующий вопрос настиг ее на лету:

– Он вас любит?

– Да!

С тем Федька и убежала – красная, как свекла.

День начался дивно. Музыка – та самая, солнце – неслыханный дар небесный, внезапные расспросы Шапошникова о любви – и его взгляд, пронизывающий и тяжелый. Этот взгляд вызвал в обычно миролюбивой Федьке отчаянное желание сопротивляться. Причудливый живописец посягнул на ее любовь! Если бы не деньги – она б так ответила, что он бы, Шапошников, стоял сейчас краснее свеклы! Она знала, как надобно отвечать, – при ней не только дансерки, но и фигурантки давали отпор наглым обожателям. Взгляд был гадкий – словно бы Шапошников спрашивал: а за сколько червонцев откажешься от своей любви? Я, может, и платить-то не стану, но любопытно!

То, что пришлось защищать право любить нищего фигуранта, и музыка впридачу… Словно бы ей свыше знак подавали: ты, фигурантка Бянкина, теперь на верном пути! Натянулась между двумя сердцами струнка – ступай по ней, не бойся, ибо начались чудеса!

О своем резком поведении с Шапошниковым Федька пожалела, когда пришлось самой шнуроваться. У него это ловко получалось, а звать – как-то нехорошо.

Она понеслась в театр, ощущая свою жизнь в это утро – как полет навстречу счастью. Солнце победно сияло, с непривычки его радостный свет слепил глаза. Выскочив на Садовую, Федька сразу увидела извозчика, что, высадив седока у края Зеркальной линии Гостиного двора, собрался поворачивать, чтобы выехать на Невский. Она замахала руками, закричала: «Стой, стой!», побежала наперерез, чуть не попала под копыта великолепного рысака, удачно отскочила и вдруг засмеялась.

Такой она раньше не бывала, кажется, ни разу.

В уборной фигуранток стоял обычный галдеж – все помогали друг дружке поспешно снять платья и надевали простые юбки для занятий, обувались в мягкие кожаные туфли с завязками. Волосами, заплетя в косы, окручивали голову, сверху кое-кто надевал маленький чепчик. И все были в драгоценностях – с перстеньками, сережками, медальонами. Оставишь в уборной – поминай как звали.

Пока Федька собиралась, все убежали. Помчалась и она, кутаясь в шаль – без шали нельзя, во время репетиции нужно сохранять тепло.

На мужской стороне была та же суета – фигуранты спешили в зал, и последним, конечно, плелся лентяй Петрушка.

Федька вошла и сразу направилась к свободному месту у палки. Поставив к стене танцевальные туфли, повесив на палку шаль, она стала разминаться – приседать в деми-плие, проделывать простые батманы, стараясь при этом как можно сильнее напрягать работающую ногу – чтобы всю ее схватить мышечным усилием, всю ощутить. Рядом встала Малаша.

– Приходил? – шепнула Федька.

– Нет.

– Господи Иисусе… И ничего не передавал? Записочки?

– Нет.

Тут вошел танцмейстер, гаркнул на болтающих фигуранток, все выпрямились у палки, все положили на нее правую руку, ноги установили в правильную третью позицию и уставились на танцмейстера. Он молча задал ладонями комбинацию и взялся за скрипку. Урок начался.

Федька проделывала все движения сосредоточенно, в полную ногу. Она вводила и тело, и голову в то состояние, когда не сам танцуешь на середине зала, а словно кто-то другой руководит твоим вышколенным телом, подвешивает тебя в воздухе, запустив незримый крючок где-то меж лопаток, а ты знай разводи руками и перебирай ногами.

Это она умела – и могла мысленно искать Саньку в петербургских просторах. Найти ночлег за деньги нетрудно – у него наверняка есть при себе сколько-то, да еще тот рубль. Что помешало прийти к Малаше?