Беременна из-за развода (СИ)

— Что за мрачные мысли? Олеся, соберись! — говорю себе и сажусь за руль.

К офису подъезжаю вовремя, поэтому захожу в кофейню и балую себя капучино с кокосовым молоком и вкусной булочкой.

Организм позитивно относится к этой еде, и я облегчённо поднимаюсь в офис.

Сажусь за компьютер, изучаю отчёты, попутно завтракаю.

К двенадцати часам страх окончательно меня отпускает. Напридумывала себе невесть что — всё нормально.

Что плохого со мной может случиться? Несмотря на работу с цветами, я свои навыки не утратила.

Вопреки своей повышенной тревожности, переживать не за что. Я хороший сотрудник. Я —

молодец.

Коллеги по кабинету расспрашивают меня, каково это делать букеты и находиться рядом с цветами круглые сутки. Немного отвлекаюсь от работы и сулыбкой, увлечённо рассказываю об этом.

В час кнам неожиданно заходит секретарша.

— Ларина? — бросает она, и я вздрагиваю от такого вопроса.

— Да, я. — обрываюсь на полуслове, и страх, что преследовал меня с утра, вновь возвращается.

— Ларина Олеся, пройдёмте со мной в переговорочную.

Переглядываюсь с коллегами, те в ответ лишь пожимают плечами.

Иду следом за секретаршей: сама я здесь ещё плохо ориентируюсь.

— Что-то случилось? — нервно интересуюсь я.

— Всё в порядке, улыбается милая девушка. — С вами хочет поговорить один из наших партнёров.

Обычное дело.

Выдыхаю. Может, зря я так переживала?

Захожу в переговорочную и мгновенно хочу покинуть это маленькое помещение, ставшее разом таким неприятным. В центре восседает Пётр Ларин, мой бывший муж.

Смотрю на него с раздражением, пока дверь резко захлопывается. Сегодня он гладко выбрит, ухожен, причёсан и даже в костюме.

Что, нынешняя всё-таки заставила привести себя в порядок? Самостоятельно же мы это делать не можем?

— Олеся. — Моё имя из его уст звучит как оскорбление. — И долго ты планировала прятать от меня нашего ребёнка?!

22.

Разглядываю бывшего мужа. Невероятно неприятный мужчина сидит напротив меня. Вместе с этим чертовски привлекательный: он наконец-то привёл себя в порядок. Гладко выбрит, волосы уложены.

Глаза блестят. Сам в дорогом костюме и с галстуком.

Интересно, его заставили, или всё таки сам вспомнил, что в приличном обществе находится?

Стою и хочу сбежать из переговорной. Что Пётр мне сделает? Уволит меня? Какая же он всё-таки сволочь.

— Это не твой ребёнок, — шиплю я, словно змея. — Только мой.

— Ага, ветром надуло? — Пётр щурится, не верит моим словам.

Какой же он всё-таки мудак. Он уже сделал мне невыносимо больно, я пытаюсь отстраивать свою жизнь, не свалиться в глубокую депрессию ради своего малыша, а он врывается и пытается всё разрушить.

— Не твоё дело, — скрещиваю руки на груди.

— Очень даже моё! Вряд ли ты успела сделать его с Андреем. — Его глаза наливается красным, словно он ревнует.

Победоносно смотрю на него.

— Даже если с Андреем, тебе-то какое дело? Или, может, с Сергеем? Я больше не твоя жена, мы всего лишь однофамильцы. Тем более я просто не успела вернуть свою девичью, — откровенно издеваюсь.

— Я видел распечатки из твоей карточки, — холодным тоном чеканит Пётр, и я понимаю, что бесполезно врать. — И моя мама тоже видела. Почему-то ей ты удосужилась сказать.

— 0, опять эта претензия и попытка меня виноватить. Слушай, иди на хер, а? Твоя мама обо мне беспокоилась и заехала ко мне после развода поддержать. Ты стал таким же, как твой отец, который изменял матери, я знала, что сравнение с отцом его взбесит.

Пётр краснеет на глазах. Его лицо покрывается пятнами.

Что, съел?

— Не смей.

— А то что? — перебиваю его я. — Бросишь меня? Сделаешь меня матерью-одиночкой? Или, может, ударишь? — знаю, что играю с огнём, но я зла.

Зла из-за предательства. За счастливые годы, которые он перечеркнул другой женщиной. Я что, всё это должна терпеть?

Да пошёл он… в пешее эротическое! К своей любовнице!

— Не сравнивай меня с отцом! — Пётр тяжело вздыхает и отводит взгляд. Спустя пару минут продолжает: — Я отдал тебе нашу квартиру, я приехал, чтобы хоть как-то наладить наши отношения ради ребёнка, а ты ведёшь себя как маленькая язва.

— Что, надо было вести себя как большая язва? — отвечаю ему, поставив руки в бока.

Этот разговор утомлял.

Пётр качает головой, и я лишь натягиваю губы в улыбке:

— И, вообще, почему это я «как маленькая»? Это ты мне изменил и ушёл к другой, а я разбираюсь со своими проблемами как могу. Не тебе девять месяцев вынашивать ребёнка, и не с тобой он будет впоследствии жить. Почему я должна тебе говорить, что у нас будет ребёнок, если я не уверена, что ты у меня его не заберёшь? — жестокие слова, но мне плевать.

Пётр заслужил. Я больше не доверяю ему. Как представлю, что он спал с другой.

— Вот ты какого обо мне мнения? — с горечью спрашивает он.

— А какого я должна быть мнения? Если бы ты сразу сказал, что другую полюбил, а не повёз меня на море, когда у тебя уже была другая, то всего этого трындеца бы не было. Я теперь ношу любимого ребёнка от ненавистного мужчины! — вываливаю на него все эмоции, пытаясь не заплакать.

Напоминаю себе, что я на работе и не имею права скатываться в истерику.