Беременна от мажора

Отец приезжал ко мне в Лондон и, когда я задал прямой вопрос насчет Иванки, он стал втирать мне какую-то дичь о том, что после моего отъезда в столицу Британии он несколько раз виделся с Иванкой и даже спал с ней, когда она была беременна. Мол, ей особенно сильно хотелось близости в это время. Он демонстрировал какие-то размытые фото якобы с ее участием. Видео, которые я даже смотреть не стал.

Он как будто дразнил меня. В тот день мы подрались и окончательно порвали отношения, перестав общаться. Жалко было мать, которая переживала, постоянно спрашивая меня о нем по телефону, но она сама выбрала этот путь. Закрывала глаза, зачем-то скрывала все от деда, способного батю уничтожить.

После я тупо гулял, пытался забыться, выбить из головы произошедшее, потом вдруг кинулся в работу. В одном из ночных клубов познакомился с парнем, который и рассказал мне о рентабельности тепличного бизнеса. И мы замутили в этом направлении. Несмотря на нашу ссору, отец мне кислород не перекрывал, не делал ничего, чтобы разрушить мое дело, и вообще держался на расстоянии.

Бабы у меня, конечно, были, но особо не трогали. Уже и физически не вставляли. Все стало неинтересно.

Мне передали через знакомых отца, что он в открытую насмехался над моими теплицами, но позже, когда мы решили замутить все это на родине, рот свой закрыл и смирился.

А я хотел добиться чего-то в другой отрасли, без него. Приволок своих англичан и сразу же к Каругову. Потому что, вернувшись на родину, первым делом узнал про Иванку. Это было чудом, что она работала в компании, сотрудничество с которой мне было необходимо как воздух. Как будто сама судьба сводила нас.

Иванович пригласил меня на открытие какой-то дурацкой выставки, но мне было все равно, что и как там висит на стенах. Лишь бы увидеть ее, поговорить, узнать, как я могу познакомиться с пацаном. Умом понимал, что ничего хорошего меня не ждет, но не мог не прийти.

Нет мне прощения, я бы и сам себя не простил. Я ее бросил на произвол судьбы.

Хоть три года прошло, но я, услышав, как в микрофоне раздается ее голос, сразу же застыл, безошибочно узнав его.

Сердце коротко дернулось. И все вокруг исчезло. Иванка стала еще красивее. Умная, интересная, повзрослевшая, но при этом юная и эффектная. Вся будто светилась и было в ней что-то такое, непохожее на всех остальных. Она не сделала аборт: в отличие от меня, боролась за нашего сына. За это я уважал ее еще сильнее. Несколько секунд я тупо смотрел на нее. А ведь думал, что сейчас главное — ребенок. От своих пацанов, ходивших за ней по пятам, я узнал, что у нее есть парень.

Мне это сразу не понравилось, но столько времени прошло…

Думал, что все уже в прошлом: умерло и остыло. Главное, разобраться с ребенком, помочь с бабками, еще что-то. Я пока не слишком представлял, что значит иметь детей. Но понимал: я должен выйти на свет.

Смирился с тем, что у нее есть мужик. Не должен был мешать, может, она с ним счастлива, влюбилась. Какая мне разница? Надо было раньше думать, когда все похерил.

Но смотрел на нее: как красиво она работает, с каким уважением к ней Каругов, как улыбаются ей иностранные шишки — и сердце бухало в груди как молот. От гордости, восторга и непонятного притяжения. Не было у меня такого с женщинами сто лет. Вернее, последний раз и было, когда мы с Иванкой гонку выиграли, и я затащил ее в отель, где мы и заделали Ваську. Я улыбнулся, представляя малого.

Имя-то какое она выбрала, старомодное, но мне почему-то нравилось.

На миг я задержал дыхание и шагнул вперед, чтобы она меня увидела.

Не сводя с нее глаз, с удовольствием отметил ее реакцию. Иванке было не все равно, она занервничала.

А потом к ней подошел этот урод. ДоХтур! И она обняла его, прижалась, стала гладить, будто действительно испытывала чувства, и меня понесло…

И так очень сильно злило, что в этой истории я был главной скотиной и выглядел полным идиотом, так теперь еще, оказывается, хотел не только сына узнать, но и хотел ее саму, адски.

Запсиховал. Так ревновал и бесился, что аж в глазах темнело. Злость накатывала бурными волнами, не мог себя контролировать. Не отпускало. Я всегда любил скорость, экстрим, адреналин, а еще не умел проигрывать. У меня несколько тачек, и я специально выбрал ту, на которой мы с ней катались, чтобы она вспомнила меня. Воскресила, как все у нас было. Недавно модернизировал свою канарейку, продать рука не поднялась. И вот я давил на газ, заставляя доктора пятиться, хотел раскрошить его «ладу» в щепки, чтобы отстал и заполз в свою нору обратно.

И как ни уговаривал себя, что надо прийти к ней с повинной, попросить прощения, расспросить о сыне, поговорить по-хорошему, все равно начал творить какую-то дичь.

***