Берестяга

Далеко-далеко по лесу разносилось разноголосое пение пил, удары и звяканье топоров… Полыхали костры. Огромные нервные огненные языки лизали морозный воздух. Пахло дымом, свежими опилками, душистой смолой… То и дело раздавались тревожные и в то же время какие-то радостные крики:

— Поберегись!

А после слышался зловещий скрип. Потом дерево, рассекая морозный воздух, летело к земле. Глухой удар! И вздрогнет под снегом земля. И тут же, как проворные дятлы, начинали стучать топоры… А пилы все пели и пели…

— Шабаш! — на весь лес прокричал однорукий Силантий. И все сразу стихло. Только звякнул нечаянно сорвавшийся топор. — Обедать и… — Силантий хотел предложить перекур, но вовремя спохватился.

Женщины и две бригады школьников пошли с делянки. А бригада Прохора Берестнякова собралась у своего костра.

— Чего расселись? — спрашивали «чудаков-берестяков». Тут же подковырнуть старались: — Уморились, бедные. Встать не могут…

— Может, на буксир взять?

— Полежите, болезные. Лежа-то, чай, лучше отдыхать.

Вдруг все насмешники рты позакрыли… Из лесу на поляну вышли Юрка Трус и Настенька. Они везли салазки, а на салазках укутанные в одеяла ведра и посуду в корзинке.

— Чего уставились? — крикнул Трусов глазеющим. — Походная кухня спешит на передовую! А они уставились! Поспешайте на хутор, а то похлебка стынет!

* * *

Пока дошли «лесорубы» других бригад до хутора, «берестяки» уже отобедали. Федор Федорович тоже поел с ребятами.

— Сыты? — спросила Настенька.

— Сыты! — дружно ответили ей.

— Ужинать не опаздывайте.

— Чего-чего, а ужинать не опоздаем, — уверил Нырков. — Водички, Трусенок, не догадался привезти.

— Чаю вам привезли и свеклы пареной.

Трусов и Настенька стали собираться в обратную дорогу, но видно было, что уходить им не хотелось.

— Пошли, Юра, — позвала Настя.

— Пошли.

— Чего спешить? Побудьте с нами, — предложил им Лосицкий. — Кстати, нам надо провести летучку… Федор Федорович, кубометра по два на человека мы уже заготовили?

Брынкин оглядел делянку, прикинул и потом только сказал:

— По два кубометра есть смело.

— Предлагаю нашей бригаде заготавливать в день по пять кубометров на каждого, — сказал Лосицкий. — Дрова нужны госпиталям, где лечатся раненые красноармейцы, командиры. Чем больше мы дров заготовим, тем теплее будет в госпитальных палатах. Наша работа — помощь фронту… А если нам вызвать на соревнование другие бригады?.. Выпустим боевой листок с обращением.

— А бумажки-то, на чем писать будем, где возьмешь, комиссар? — полюбопытствовал Клей.

— Вот о бумаге не подумал, — огорчился Саша.

— А мы на бересте напишем, — подала идею Настенька. Она считала себя членом этой дружной бригады.

— Правильно! Умница! — обрадовался Лосицкий. — На бересте углем и напишем.

— Ловко придумано! — Ленька Клей прикинулся довольным. — И не так ловко, как здорово: бригада Берестяги пишет на бересте. Во! — Клей поднял кверху большой палец, а потом потянулся и улегся на хвое, сказав, что ему надо отдохнуть, пока «комиссар Лось» плакат на бересте строчить будет.

* * *

Шест с обязательством поставили на самом видном месте.

— А теперь за работу! — скомандовал Прохор. — Теперь нам не до отдыха.

— Настя, — спросил Трусов, — может, ты одна поможешь бабушке ужин готовить? А? Я с ребятами останусь.

— Оставайся. Конечно, оставайся.

— Нет, Трусов, ты тоже пойдешь с Настей, — приказал Прохор.

— Чего?

— День дежурства — это день отдыха для каждого. День отдыха от пилы и топора. Верно я говорю, Федор Федорович?

— Верно, сынок… Видать, ты не новичок-ат на лесоповале…

Стали возвращаться с обеда «лесорубы» из других бригад. И каждый останавливался возле шеста — его воткнули у дороги, так что не обойдешь.

«Внимание! Наша бригада решила ежедневно выполнять двойную норму. Пять кубометров на каждого вместо двух с половиной!

Вызываем на соревнование другие бригады.

Все для фронта! Все для победы!

Бригада Берестнякова»

— Вот это Берестяга!

— Да разве их теперь догонишь? Смотрите, уже сколько без нас «наломали».

— И нам бы обедать на делянке.

— Скажут, собезьянничали.

— Не собезьянничали, а переняли опыт. Правда, Николай Николаевич?

— Правда. Хорошее перенимать никогда не зазорно.

Стало вечереть… Федор Федорович и Силантий успели замерить «штабеля». Ребята ожидали, когда лесники объявят результаты обмера.

Силантий вышел в круг. В руке у него засаленная ученическая тетрадка. Силантий и так знал, сколько какая бригада заготовила дров, но все равно держал тетрадь с записями. Видно, для убедительности и солидности. И все «лесорубы» смотрели на эту тетрадку.

Говорил Силантий витиевато, долго. Ребята еле дождались, когда он наконец объявил: