Открытие художественных мастерских при археологических раскопках возможно и в дальнейшем. На Ильинском раскопе еще в 1964 г. в слое середины XII в. была обнаружена деревянная заготовка для маленькой иконки, подобная тем, что позднее найдены на Черницыной улице. На двух ее сторонах, обрамленных высоким бортиком, нет изображений. Их не успели сделать. А может быть, они и были сделаны, но полностью разрушились во влажной почве. Вместо изображений каждая сторона расчерчена на четыре четверти, и в каждой четверти помещены надписи. На одной стороне в верхнем углу написано: «Иесуса ту написить», в верхнем правом: «Богородицу», в нижнем левом: «Онуфрия ту написи», в нижнем правом: «Феодора Тирона». На другой стороне также четыре надписи. В левом верхнем углу: «Михаила», в верхнем правом: «Евана», в нижнем левом: «Климента», в нижнем правом: «Макария». По-видимому, заказчик назвал святых, изображения которых он хотел бы видеть на маленькой походной иконке.

Берестяная почта столетий

Мы познакомились с некоторыми берестяными письмами, найденными в Новгороде, и с теми возможностями, которые они дают для изучения средневековой истории, для понимания не только бытовой обстановки прошлого, но и самих процессов развития новгородского общества. Главная ценность этих документов в том, что они максимально расширяют границы нашего познания прошлого, будучи источниками универсальными. Наполненные заботами одного дня, их тексты отражают все разнообразие Кремлевская стена с башнями этих забот, а сумма уже найденных берестяных rpамот способна дать представление о взаимосвязи людей, живших в одно время, и о связи поколений.

Если каждый берестяной документ можно соединить с небольшим осколком зеркала, навсегда запечатлевшим крохотную, случайно отразившуюся и нем частицу давно исчезнувшего мира, то, собрав их вместе, объединив с известными ранее письменным источниками и открываемыми каждый год археологическими комплексами, мы уже сегодня можем меч тать о том, что придет время, когда разбитое зеркало будет собрано так, что в нем будет виден весь средневековый Новгород, в живых подробностях и деталях.

Можно позавидовать будущим историкам, которые сведения об истории Новгорода, его экономике, политике, культуре будут черпать не из сотен, a тысяч берестяных документов, получив возможности ставить и решать такие проблемы, которые сейчас мы не способны далее предугадать.

Чтение любого вновь найденного берестяного листа – это всегда соприкосновение с чудом. Прошли столетия, в которых жили, работали, мечтали, радовались, мучились и умирали люди, имена и мысли которых угасли вместе с ними. Их помнили дети, смутно припоминали внуки, а уже во времена правнуков память о них стиралась, казалось бы, бесследно, и никто на земле не знал и не мог знать о человеке, когда-то прожившем свою, подчас нелегкую, жизнь. И вот спустя века из небытия воскрешены чти люди, становятся известными их имена, звучит речь, повествуя нам о наполнявших их заботами быстротекущего дня, и мы вступаем в непосредственный контакт с ними, становясь их новыми адресатами.

Из глубины веков, из глубины пластов каждое лето идут к нам письма наших предков. Берестяная почта столетий бесперебойно работает уже более четверти века, принося людям XX столетия корреспонденцию, невостребованную со времен средневековья.

Эта мысль порой теряет характер иносказания. Летом 1959 г. при раскопках на Неревском конце в слое рубежа XIV-XV вв. были найдены вложенные одна в другую берестяные грамоты № 363 и 364, г написанные одним почерком, но адресованные разным людям. Их автор Семен одно письмо написал Сидору, а другое – своей невестке. «А грамота к тебе с моим детиною», - пишет он Сидору. Поскольку письма так и не разошлись по адресатам, а вместе попали в землю, нужно полагать, что «детина» потерял их, так и не выполнив поручения Семена. И именно мы, археологи, оказались первыми получателями и читателями некогда написанных Семеном грамот.