Гаврилов Анатолий

Берлинская флейта

Анатолий ГАВРИЛОВ

Берлинская флейта

Повесть

Памяти Сергея Беринского

Здесь тепло, даже жарко..

Дома уже прохладно, даже холодно, а здесь тепло, даже жарко.

Встретили, выдали деньги, угостили обедом в ресторане, отвезли на квартиру.

Мебель, цветы, картины, пианино.

Он - Георгий, она - Моника.

Он - художник, она - медик.

Да, это его картины.

Картины, много картин.

Состояние не очень, от ужина отказался, лег.

Солнце светит в окно, птицы поют, мебель, цветы, картины.

Завтракать зовут.

Завтракали на кухне, втроем.

Он - Георгий, она - Моника.

Он - грузин, она - немка.

После завтрака лег.

Это утро или вечер? Где я нахожусь? Что я здесь делаю? Чьи это голоса? Чьи шаги?

Мебель, цветы, картины, пианино, чемодан.

Луна появляется из-за высокой черепичной крыши.

Луна смотрит в окно, и свет ее падает на картину, где луна освещает повешенного на дереве, а под деревом, опустив голову, стоит осел.

Солнце светит в окно, птицы поют, мебель, цветы, картины.

Георгий зовет завтракать.

Завтракали на кухне, вдвоем.

После завтрака лег.

Шум.

Шум в голове.

После травмы часто шум в голове.

После травмы и спиртного часто шум в голове.

Мебель, цветы, картины.

Стены, окно, потолок.

Дома уже прохладно, даже холодно, а здесь тепло, даже жарко.

Дома уже много желтых листьев, а здесь их почти не видно.

Левый замок чемодана почему-то деформирован, не открывается.

Чемодан новый.

Потолок высокий, с лепниной, люстра тяжелая, на цепях, стол белый, кресло черное, пепельница - копия той, что когда-то была у тестя.

Оса влетает в комнату, зависает над пепельницей, пепел взлетает.

Жили там, потом уехали.

Там тоже осенью тепло, даже жарко, только зелень там раньше сгорает.

Левый замок чемодана открыт с помощью Георгия.

Мед вытек.

Мед вытек в чемодане, слиплось все.

Стены, окно, потолок.

Потолок, стены, окно.

Лицо - лицо мертвеца.

Дни сочтены?

Прогулялся.

Прогулялся.

Люди, машины, дома.

Деревья, кусты, трава.

Мебель, цветы, картины.

Стены, окно, потолок.

Луна смотрит в окно.

Свет отражается, уходит в другие миры.

По условиям приглашения я должен здесь что-то сделать.

Солнце светит в окно, дети идут в школу, строители возводят леса у дома напротив, птицы поют, дерево за окном зеленое, штора зеленая, занавеска с люрексом, стол белый, кресло черное, вино красное.

Зачатие случилось где-то здесь, в этих землях.

По условиям приглашения я должен здесь что-то сделать.

Мебель, цветы, картины.

Стены, окно, потолок.

Позвольте представиться.

Молчи.

Закрой рот и молчи.

Это утро или вечер?

Где я нахожусь?

Что я здесь делаю?

Почему я на полу?

Почему штаны мокрые?

Стены, окно, потолок.

Потолок, стены, окно.

Георгий спрашивает, не нуждаюсь ли я в помощи.

Спасибо, не нуждаюсь.

Здесь нет того, кто мог бы мне помочь.

Он сейчас в Афанасово.

Там дачи, аллеи, пруд, лес, поле, дальний грохот сортировочной станции.

Познакомились давно.

С некоторых пор наши отношения зашли в тупик.

Еще можно что-то исправить?

Или уже поздно что-то исправлять?

Люди, машины, дома.

Дома, люди, машины.

Стены, окно, потолок.

Потолок, стены, окно.

Сдвиг на полтона вверх - пепел, зола.

Сдвиг на полтона вниз - пепел, зола.

Тень слева, тень справа.

Шум слева, шум справа.

Целая нота - это четыре удара ботинком в харю.

Да, но какие снега на больничной стене после укола! Какая взволнованность струнных, какая виртуозность флейты, какие пассажи и трели!

Но это - морфий, обман.

Луна смотрит в окно.

Свет отражается, уходит в другие миры.

Все может случиться в любую минуту.

Хорал медных даст необходимое успокоение.

По условиям приглашения я должен здесь что-то сделать.

Я постараюсь.

Дочь играет на флейте.

Ей нужна новая флейта.

Я постараюсь.

Длительные пешеходные прогулки по городу и за городом.

Жизнь, кажется, возвращается.

Господи.

Господи.

Музыка.

Компакт-диск с его музыкой.

Почти вся она написана в Афанасово.

Одно из сочинений посвящено мне.

"Ночная музыка".

Познакомились давно.

Был я тогда чем-то подавлен и в театре оказался не из любви к театру, а так, случайно, чтобы хоть как-то скоротать время между тягостным днем и не менее тягостной ночью. В антракте все же решил уйти, но не ушел, а направился в буфет, где мне ничего не нужно было. Там была очередь, и я решил уйти, но опять-таки не ушел, а занял очередь. Было там многолюдно и шумно. Особенно шумной была там одна компания, и самым шумным в ней был человек с черной копной вьющихся волос и с блоковским профилем лица - он и хохотал громче всех, и руками размахивал. Подошла моя очередь, я взял стакан какого-то сока и коржик и направился было в угол потише, как вдруг стакан из моих рук выскальзывает, а коржик куда-то летит - шум, смех, хохот, даже аплодисменты, а тут уже и разъяренная буфетчица рядом - потерялся я окончательно, как вдруг рядом оказывается тот, самый шумный, развязный, он приказывает буфетчице немедленно замолчать, выхватывает из ее рук швабру, сметает осколки стакана в угол, хватает меня за руку, тащит к своему обществу, протягивает мне стакан с вином и предлагает всем выпить за любовь...

Уроки он мне стал давать, часто весьма жестокие.

Тенью его стал.