Берлинская ночь (сборник)

– Не только поэтому. Фон Грайс и Геринг – старые друзья. Они вместе воевали. Когда-то Геринг помог фон Грайсу устроиться в химический концерн «Фарбениндустри». А позже он стал доверенным лицом Геринга – покупал для него произведения искусства и тому подобные вещи. Рейхскриминальдиректор требует, чтобы мы нашли фон Грайса как можно скорее. Но прошло уже больше недели, а мы не можем напасть на след. У них с Функом было одно тайное гнездышко на Приватштрассе, о нем не знает даже жена Функа. Но там он давно не появлялся.

Я вытащил из кармана лист бумаги с адресом из записной книжки Ешоннека, которую обнаружил той ночью в ящике его стола, – это был дом на Дерфлингерштрассе.

– Приватштрассе, да? А еще какие-нибудь его адреса известны?

– Нам нет.

– Ты сам участвуешь в этом расследовании?

– Сам я больше не участвую. Я все передал Дицу.

– Но он же расследует дело Пфарров, так?

– Думаю, что да.

– И тебе это ни о чем не говорит?

– Не знаю, Берни. До настоящего детектива, вроде тебя, мне далеко. У меня все мысли заняты тем типом, которому засунули сломанный кий в нос.

– Ты про того, которого их реки вытащили?

Бруно раздраженно вздохнул:

– Так всегда, только я соберусь тебе что-нибудь сообщить, а ты уже, оказывается, все знаешь.

– Мне об этом рассказал Ильман. Я на него наткнулся прошлой ночью.

– Да? И где же?

– В морге. Я встретил там твоего клиента. Он был просто неотразим. Может быть, это и есть фон Грайс?

– Нет, я уже об этом думал. У фон Грайса на правом предплечье была татуировка – императорский орел. Послушай, Берни, мне пора идти. И пожалуйста, я тебе уже тысячу раз говорил, не забывай про меня. Если что-нибудь узнаешь, тут же сообщи. Начальство так заездило, что сил нет.

– Я уже говорил, Бруно, что по крайней мере ночь должен за тебя отработать.

– За меня ты должен отработать две ночи, Берни.

Я повесил трубку, а затем позвонил снова, на этот раз начальнику тюрьмы Тегель. Я договорился с ним о встрече и заказал себе еще пива. Я пил пиво и в задумчивости рисовал какие-то геометрические фигуры, пытаясь привести мысли в порядок. Однако, исчертив целый лист, я с удивлением обнаружил, что в голове у меня нет ничего, кроме сумятицы. Что поделаешь, я всегда был слаб в геометрии. Я понимал: что-то надо предпринять, но что – этого я пока не знал.

Глава 10

Дерфлингерштрассе расположена очень удобно – совсем рядом со зданием министерства авиации, построенным по самому последнему слову архитектурной моды и расположенным на углу Вильгельмштрассе и Лейпцигерштрассе, не говоря уже о Президентском дворце на соседней Лейпцигерплац. Так что от Дерфлингерштрассе фон Грайсу было буквально два шага до его хозяина – шефа Люфтваффе и Премьер-министра Пруссии.

Апартаменты фон Грайса располагались на четвертом этаже красивого многоквартирного дома. В нем не было консьержки, поэтому наверх я прошел, не задерживаясь. Постучав в дверь, молоточком, я стал ждать. Прошла минута, другая, и, так как мне никто не открывал, пришлось наклониться – посмотреть сквозь прорезь почтового ящика. Затем я толкнул створку, и, к моему великому изумлению, дверь открылась.

Не нужно быть полицейским, чтобы понять: в квартире все было перевернуто вверх дном. Все буквально. На паркете в коридоре навалом лежали книги, листы бумаг, конверты и совершенно пустые папки. Повсюду – битое стекло. О его происхождении можно было догадаться по пустым дверцам большого книжного шкафа с секретером.

Я прошел через одни двери, через другие и вдруг услышал, как где-то в соседней комнате скрипнул стул. Я машинально сунул руку в карман за пистолетом. Но пистолет, к сожалению, остался в машине. Тогда я бросился к тяжелой кавалерийской сабле, которая висела рядом на стене, и тут услышал хруст стекла за спиной, затем резкий удар по шее – и я провалился куда-то в пропасть.

Впечатление было такое, что я пролежал на дне колодца несколько часов, хотя сознание потерял, видимо, ненадолго, на минуту-другую. Возвращаясь к действительности, я сначала почувствовал какую-то неимоверную тяжесть – откуда-то издали доносился неведомый мне голос, – потом кто-то поднял меня под мышки, протащил несколько миль и бросил в водопад.

Приходя в себя, краем глаза я увидел мужчину, который меня ударил. Это был настоящий великан со вздувшимися щеками и огромным ртом, как мне показалось, набитым хлебом. На шее у него болталась рубашка – вроде тех, что в парикмахерской надевают на клиента, – а сама шея была такой мощи, что хоть в плуг впрягай. Сказать, что под пиджаком чувствовались стальные мышцы, – значит не сказать ничего, скорее всего, там были пружины из кожаного дивана. Рукава пиджака были ему явно коротки, из рукавов торчали кулаки, размерами и цветом напоминавшие пару вареных омаров.

Тяжело дыша, я попробовал повернуть голову, но от невыносимой и резкой боли в шее стал медленно оседать.

– О Боже, чем это вы меня огрели? Куском рельса?

– Прошу прощения, – сказал великан. – Но когда я увидел, что вы бросились к сабле, я решил вас чуть придержать.