Бермудский треугольник черной вдовы

– Инна Валерьевна поступила опрометчиво, наняла в качестве частного детектива некоего Григория Апраскина. Тот пишет о себе в Интернете: «Высококлассный специалист, генерал полиции, главный следователь России в отставке, владелец бюро «Розыск» выполнит любое ваше задание. Стопроцентный успех. Надежно. Дорого».

– Да уж, – засмеялась я, – жаль, врун не указал, что он президент земного шара.

– Не знаю, кто ей Апраскина посоветовал, – пожал плечами Троянов.

– Нет пророка в своем отечестве, – мрачно произнес шеф.

Я посмотрела на Ивана, а Троянов продолжал:

– Я наслышан о нем. Мужик на самом деле бывший полицейский, ушел на пенсию в звании капитана, служил в паспортном столе, разыскной работой не занимался. А когда его на пенсию отправили, решил стать сыщиком. Агентства у него нет, работает один, берется за всякие пустяки вроде слежки за неверным мужем. У Апраскина есть кое-какие связи в полиции, и он аккуратен, неленив, старателен. Разузнал для Инны кое-что, но далеко не все. Григорий выяснил, что Щипачев нигде не работал, зарегистрирован в однушке в Северном Чертанове, и успокоился, глубже рыть не мог. Руки у него коротки. А я начал копать и вытащил сундук с секретами. Степан Щипачев, он же Леонид Храмов, Георгий Малкин, Сергей Образов, имеет еще с десяток имен-фамилий, но настоящее имя красавчика Владимир Шмаков, он был киллером организованной преступной группировки, на совести мужика не одно убийство. В самом начале девяностых Шмаков вышел из ресторана «Гудок», сел в свой автомобиль и… бумс! Машина в клочья, от Вовочки кровавая лужа осталась. Конец истории Шмакова! Останки зарыли и забыли. А через несколько лет Владимир под именем Щипачева очутился на операционном столе, ему сделали шунтирование.

– Интересно, – протянул босс. – Но как ты все это установил?

Троянов погладил клавиатуру ноутбука:

– До меня основную работу другие люди сделали. Незадолго до взрыва Владимир пристрелил одного бизнесмена, но сработал не чисто, в машине оказалась еще жена жертвы. Шмаков, недолго думая, в нее пулю всадил, сделал контрольный выстрел. А тетка выжила.

– Случается такое, – вздохнула я, – правда, очень редко, женщине феерически повезло.

– Дама работала врачом в больнице, куда лег на шунтирование Степан Щипачев, – продолжал Роберт, – она узнала киллера, а тот ее нет.

– Наемный убийца работал с открытым лицом, – протянул Иван Никифорович, – знал, что свидетелей не останется, он уберет всех, зачем морду закрывать.

– Добавь сюда ухарство, – поморщился Роберт, – Шмаков отличался бесшабашностью, дразнил ментов, бросал на лицо убитым бумажную розу, на дело ходил в белой рубашке, на шею повязывал яркий платок. У него была кличка Модник. Врач повела себя умно, кричать, увидев в своем кабинете преступника, не стала, спокойно поговорила с ним и обратилась в полицию. Ребята поехали по адресу прописки Щипачева, а там в однушке глухая бабка, которая за деньги к себе черта пропишет. Но подняться к старухе оперативники не успели, их тормознули мужики в костюмах, показали ксивы. Выяснилось, что фээсбэшники Щипачева уже пару месяцев пасут, хотят узнать все его связи, на кого Модник теперь работает, а он возьми да и свались с сердечным приступом. Полицейских попросили не вмешиваться, с врачом побеседовали. Щипачева прооперировали, перевели в реанимацию, там за ним ухаживала Вера, и дело закончилось браком. Все это время агенты не спускали со Степана глаз. Они понимали, что наемный убийца перенес тяжелую операцию, после которой требуется длительный восстановительный период, но в конце концов Степан оклемается и примется за старое. И к нему, перебравшемуся жить к Вере, могут заглянуть в гости разные люди. Поэтому в соседнем доме сняли двушку, которая смотрела окнами на подъезд Лазаревой, и начали круглосуточную слежку. Агенты тщательно фиксировали, кто и когда заходил в дом. В подъезде огромные окна-фонари, наблюдатели видели, как поднимается лифт и в чьи апартаменты идут чужие. Это здорово облегчало их жизнь. А вот то, что все комнаты квартиры Веры, кроме кухни, выходят окнами в узкий двор-колодец, окруженный с трех сторон глухими стенами соседних зданий, не позволяло подсмотреть, чем Щипачев занимается дома. Знали только, что происходит на кухне, а там все было обычно: жена готовила еду, муж ел, смотрел телик. Степан сидел тихо, на улицу почти не выходил, они с Верой выбирались только к врачам. Лазарева без супруга исправно бегала в магазины. За ней тоже следили, полагая, что муж может велеть ей отправиться на свидание к нужному ему человеку. Но ничего странного оперативники в поведении медсестры не заметили. Через год после церемонии в загсе Щипачев умер. За Лазаревой еще некоторое время наблюдали, но потом перестали. Стало понятно, что она ни в чем не замешана.

– Теперь про третьего мужа, – потребовал Иван.

Глава 5

Троянов продолжил рассказ: