Бермудский Треугольник (СИ)

— Не слушай ты его, Герка! — вмешался Саша Дятлов, — Давай завтра с утра махнём на рыбалку! Электричкой до Пушкино, а там по лесопосадкам до Учинского водохранилища. Щуки не обещаю, но подлещиков на уху надёргаем.

Выслушав все рекомендации, Поскотин поблагодарил друзей и, распрощавшись, наконец уснул сном праведника.

Жестокая банальность старого анекдота

Вечером Поскотина разбудил авральный зуммер наркомовской связи. На проводе щебетала Надежда.

— Герочка, мы тут все за тебя переживаем… Какое коварство!.. Но ты не падай духом!..

Поражённый Герман поинтересовался откуда ей стало обо всём известно? Но Надежда, преисполненная глубоким чувством сопереживания, даже не сочла нужным ответить на столь пустячный на фоне трагических обстоятельств вопрос.

— Только не вздумай топить горе в вине!

— Да что ж я, на алкаша похож?! — возмутилась жертва обстоятельств. — И о каком горе идёт речь? Всё одно, рано или поздно этим должно было закончиться!

— Ты не волнуйся… Может, ещё вернётся. Всякое бывает. Было бы куда проще, если бы ушёл ты, но что поделать — опередила! Такой удар! Мы тебя понимаем. Даже Ольга вот тут рядом шепчет, что убьёт всякую, кто позарится на её Мишу.

Последние слова больно задели Германа, он даже хотел сказать что-нибудь едкое, но его опередила ревнивая любовница, перехватившая трубку.

— Герочка, не хандри. Приезжай сегодня ко мне, мы всё обсудим. Миша на выходные уехал с дочерью на дачу, а мне надо минеральной подкормки для помидоров и огурцов купить.

Поскотин, умиротворённый переходом на привычную с детства садово-огородную тематику, не долго думая, согласился, а Ольга уже развивала тему предстоящей встречи с присущей только женщине обстоятельностью.

— Зайдёшь к Вероничке, попросишь у неё взаймы «Мартини», ей Василий с круиза по Чёрному морю привёз. Купи баночку паштета из шпрот, немного сыра, но только с заветренной стороны, для еврейского салата, и, если увидишь, — конскую копчёную колбаску, грамм сто, не больше.

Герман неуверенно шагнул за порог Ольгиной квартиры. Хозяйка провела его на небольшую кухню и для того чтобы гость пришёл в себя, на несколько минут оставила одного. Поскотин вежливо вертел головой, останавливая взгляд на расставленные среди посуды спортивные кубки, грозди свисающих медалей на атласных лентах, вывешенные на стенах журнальные снимки советских футболистов с их автографами. Не будучи болельщиком, он даже не мог придумать, о чём можно было бы спросить, чтобы выйти на непринуждённый разговор.

— Это прошлогодние чемпионы из Минского «Динамо»? — наконец решился на вопрос всё ещё скованный гость, указывая на групповой снимок.

— Нет, это Мишина заводская команда, — с оттенком гордости, ответила вернувшаяся Ольга. — А это он! Видишь, в центре стоит. Капитан команды!

— А майоров у них не дают? — съязвил гость, с завистью рассматривая тренированные ноги своего соперника.

Ольга, за перезвоном посуды не уловившая суть вопроса, весело рассмеялась.

— Майоров — это бывший капитан команды СССР по хоккею. Вон посмотри — его автограф, там в углу слева.

Поскотин было дёрнулся к дарственной фотографии, но, вдруг спохватившись, скинул с себя личину вежливости и привлёк к себе женщину.

— Что будем делать?

— Жить, Герочка! Жить и любить!

— А тебе не страшно?!

— Чего бояться? Сегодня все, как в последний день жить стали. У каждой по любовнику, а то и по два, семьи трещат. Никто не хочет ждать счастливого будущего. Нам теперь подавай всё, сразу и сейчас!

— Я как-то об этом не размышлял.

— Ещё бы! Мужики вообще примитивный народ, думают, думают, лбы морщат, будто, и на самом деле умные. Только куда их логике до женской интуиции.

— И что твоя интуиция о нас думает?

— Боюсь её спрашивать… Только знаю, что лучше было твою любовь стороной обойти. Зыбко у тебя всё. Сам в облаках, а те кто рядом — того и гляди, вниз сорвутся.

Герман был обескуражен. Не зная, что ответить, он схватился за сигарету. Ольга ласково потрепала его за волосы и прижала к своему упругому животу.

— Слышишь?

— Неужели от меня?! — с нескрываемым ужасом воскликнул любовник.

— Да нет же, дурачина. Послушай как он урчит…

— Ребёнок?

— Живот мой урчит, — рассмеялась Ольга. — А ты пугливый… — Вволю повеселившись, она продолжила. — Я тебе о другом. Там, в женской утробе, да ещё в сердце все наши заботы. Мужчины другие. Но ты и меж ними не свой. У тебя, как у пугала, — одна голова на шесте, да и та опилками набита. Стоишь себе на пустом поле и под ветром качаешься… Конечно, весёлый ты и смышлёный. Скучно с тобой не бывает. Только что с того пользы? Вот и жена тебя раскусила. Просто так не уходят… Ты как французская комедия на фоне отечественного кинематографа… Даже твой Веничка понадёжней будет… Ну, ты что-нибудь понял, из того что я тут наговорила?

— Так… в общих чертах… Может мне домой пойти?!

— Какой же ты непутёвый! И за что только тебя женщины любят?

— Наверное, из жалости…