Бермудский Треугольник (СИ)

— Так-то лучше! — удовлетворённо резюмировал разведчик и вновь обернулся к продавцу. — Так сколько просишь за объектив, любезный?

Ещё не пришедший в себя лоточник услужливо протянул медное великолепие с бликующими стёклами.

— Двойной! — произнёс он своё первое слово.

— Что двойной?

— Двойной анастигмат!

— Поня-а-а-атна… — стараясь сохранить достоинство профессионала, протянул обескураженный покупатель, вертя в руках бесполезный для него предмет. — А складные карданные камеры есть?

Продавец молча достал из-под прилавка чёрную дерматиновую коробочку, нажал на верхнюю кнопку, после чего на свет, блестя анодированными деталями, словно паровоз из туннеля, выкатилась великолепно сохранившаяся фотокамера с гофрированным мехом.

— Ух, ты! — не выдержал прилива восторга Герман. — Работает?

— Как часы Генри Мозера!

У молодого человека, ещё недавно обменявшего семейную реликвию на голую женщину, ёкнуло в груди.

— Сколько?

— Подарок!

— ?

— Мой папа тоже был чекистом… Знал Дзержинского, Яшу Агранова… И не надо, молодой человек, изображать недоумение. У всех чекистов на челе присутствует лёгкий налёт поруганного интеллекта — с грустью произнёс продавец, сдобрив влагой миндалины своих больших на выкате глаз. — Думаю, папенька был бы рад, узнав в чьи руки я передаю его «Фотокор». Вы смелый и благородный юноша, — продолжил он, прикасаясь батистовым кружевным платком к уголкам глаз. — Только настоящий чекист мог пресечь беспредел легавой своры… Чуть ли не каждую неделю шмонают…

— Это не милиция… — начал было выгораживать своих коллег Поскотин, но, вовремя спохватившись, осёкся. Мало того, себя расшифровал перед всем базаром, так ещё… — Это хулиганы! — выпалил он первое, что ему пришло на ум.

— Хулиганы, хулиганы, — поддакнул сын чекиста, передавая камеру в руки благодетеля. — Просто беспредельщики! Только на вас, соколов Андропова, надежда и осталась!

Андроповский сокол и одновременно представитель «последней надежды» зарделся и скромно потупился.

— Иконки, камешки, металл интересуют? — не изменяя тональности, осведомился щедрый даритель. — Спешите, уважаемый! Не сегодня-завтра рынок прикроют.

Ошеломлённый Герман отпрянул и, машинально схватив камеру, поспешил к выходу, бросив на прощание «Передавайте привет папе!»

— Непременно!.. Как только встретимся! — услышал он за спиной скорбный голос, — Расстреляли папеньку… До войны ещё…

Удачливый покупатель ускорил шаг… На выходе он бросил озадаченный взгляд на толпу оперативников, что-то бурно обсуждавших недалеко от проезжей части. Завидев майора КГБ, все, как по команде, повернули к нему головы, а четверо сотрудников отделились от основной группы и последовали за разведчиком. «Дилетанты!» — в сердцах сплюнул разведчик, ускоряя движение. Наружное наблюдение выявлено, можно и в отрыв уходить! Он запрыгнул на подножку отправлявшегося троллейбуса и через три остановки сошёл с него. Миновав проходными дворами жилой квартал, разведчик влетел в распахнутые двери ЖЭКа и пройдя его заплесневелыми коридорами, вышел чёрным ходом во двор. Слежки не было.

Возвращаясь в метро до «Речного вокзала», уставший разведчик с опаской рассматривал старую советскую камеру, которой он намеревался запечатлеть сказочные красоты Афганистана. Его не отпускали мистические предчувствия, что однажды в её хромированных деталях он увидит отражение лица прежнего владельца, расстрелянного его коллегами.

Разбор «полётов»

Утром, ещё затемно полковник Геворкян просматривал отчёты слушателей и сличал их с рапортами сотрудников наружного наблюдения, присланных на?рочным поздним вечером. Углубившись в чтение документов, составленных майором Поскотиным, Вазген Григорьевич поначалу увлёкся содержанием, отдавая должное литературному стилю слушателя, но, дойдя до описания событий на Тишинском рынке, прервал чтение. Порывшись в донесениях, пришедших ночью, он выудил лист с отчётом по объекту ОВ-1233 и, уставившись на две короткие строчки, поднял трубку телефонного аппарата. Через минуту в кабинет влетел сияющий автор отчёта.

— Здравия желаю, товарищ полковник!

— Доброго тебе утра, Герман Николаевич… Вот тут ты сетуешь, будто наружное наблюдение работало из рук вон плохо?

— Так точно, товарищ полковник!

— Поясни.

Поскотин ударился в воспоминания вчерашнего дня, во всех подробностях живописуя динамику развернувшихся событий на блошином рынке. Упоминать о щедром подарке сына расстрелянного чекиста он посчитал излишним. Полковник Геворкян молча положил перед раскрасневшимся от нахлынувших эмоций офицером информацию сотрудников наружного наблюдения.«…Зафиксировав появление объекта ОВ-1233 у места опознания, оперативная бригада получила указание прекратить выполнение задания и выдвинуться к Лефортово для организации наблюдения за освобождаемыми из мест заключения членами запрещённой организации „Молодые социалисты“, а также за их связями», — шевеля губами прочёл бледнеющий Поскотин.

— Но как же так?! — воскликнул уязвлённый слушатель, — я же их своим глазами видел! С одним даже вступил в непреднамеренный контакт! Если бы я от них не оторвался…