Берсеркер

Хромающий бог снова приблизился к своему противнику-человеку. Огромный меч Торуна снова превратился в размытую сверкающую полосу. Он вращался с неутомимой силой, заставляя Томаса пятиться и кружить на крохотном пятачке. Томас, желая еще раз поразить раненое колено, снова принялся предпринимать обманные атаки, резко меняя уровень, но едва не был убит. Копье с такой силой столкнулось с мечом, что Томас полетел на землю. Торун не повторял одной ошибки дважды.

Томас отчаянным рывком откатился в сторону. Торун, который двигался стремительно, несмотря на хромоту, почти навис над ним. Томас лишь в последнее мгновение сумел подняться на ноги и отскочить. Ну что, Томас, может, прыгнуть вперед и схватиться врукопашную? Ну уж нет. Только не против этого врага. С таким же успехом можно схватиться врукопашную с ледяной тварью — или с самим ледником.

Томас опять взялся за свое копье и теперь продолжал отбивать удары меча окованным древком, но у него уже не было сил, чтобы перейти в контратаку. Меч продолжал теснить его и угрожать как бы со всех сторон одновременно. К зрителям в белых одеяниях, похоже, снова вернулся голос.

Томас подумал, что не сможет долго оттягивать конец. Замедленно от усталости и едва не потеряв равновесие, Томас вскинул руки в отчаянной попытке отразить очередной ужасный удар своим несокрушимым копьем. Сила столкновения снова швырнула его на землю. В те доли секунды, пока Томас находился в воздухе, ему показалось, что мир медленно-медленно вращается вокруг него. Он успел еще подумать: «Интересно, а после того, как этот хромой самозванец убьет меня, я встречусь с настоящим Торуном?»

Томас сильно ударился при падении, и несколько мгновений не мог даже шелохнуться. Он наконец-то выронил копье. Теперь оно валялось на пыльной мостовой всего лишь на расстоянии ладони от руки Томаса, но усилие, которое потребовалось, чтобы снова взять его, было одним из труднейших и величайших в жизни Томаса Хваталы.

Машина-убийца замерла, словно сомневаясь: на самом ли деле бой выигран? Потом Торун снова двинулся вперед — чуть боком, напоминая краба. Томас поднялся на одно колено и сжал копье. Вопли зрителей, которые сочли Томаса мертвым, резко оборвались. Сверкающие, но безжизненные глаза Торуна впились в Томаса. Чего же ждет бог войны? Томас с трудом поднялся на ноги. Он знал, что следующий удар — а не этот, так другой, — станет для него последним. Потом он краем глаза заметил, что сбоку к нему приближается человек в серой одежде. Он двигался, прихрамывая, как будто святотатственно передразнивал походку раненого Торуна. Свинцовая колотушка раба небрежно поднялась, собираясь вышибить Томасу мозги.

Томас готов был встретить смерть, но это было уже слишком! Он пока что не валяется бессильно на земле! Томас развернулся, намереваясь проткнуть раба насквозь. Тем временем Торун, который явно был тугодумом, снова застыл в нерешительности.

Уже занеся руку для смертельного удара, Томас в первый раз увидел лицо раба вблизи, и увиденное заставило его оцепенеть. Одетый в серое Джайлз Вероломный шагнул вбок — теперь он двигался легко и стремительно, — и со всей силой воина швырнул тяжелую колотушку в поврежденное колено Торуна.

Раздался скрежет металла. Уже занесенный для удара меч неловко опустился, и удар ушел куда-то вбок, не задев ни Томаса, ни Джайлза. Тем временем металлические лязгающие звуки продолжались. Медленно, но без достоинства, монстр сел на землю. Его колено согнулось под неестественным утлом. Похоже было, будто он собрался отдохнуть. Торун сидел, выпрямившись, как по струнке, и смотрел на своих врагов. Его лицо не изменилось, но при этом внезапно стало выглядеть нелепым.

— Томас! — крикнул Джайлз. Он отскочил как раз вовремя, чтобы уклониться от следующего удара. Теперь сидящий Торун метил именно в него. — Врежь ему за нас за всех! Прикончи его!

Впервые с начала боя у Томаса вырвался боевой клич — хриплый бессловесный вопль, — и Хватала быстро метнулся вбок, обходя врага. Боковое зрение подсказало ему, что никто из глазеющей толпы не собирался пока вмешиваться в происходящее. Там творился ад кромешный; заметно было лишь беспорядочное и суматошное кружение белых одеяний и приглушенный возбужденный гул. Среди этой суеты неподвижно стоял Лерос, с нарочитым спокойствием скрестивший руки на груди. Он явно не имел намерения вмешиваться и с глубокой сосредоточенностью наблюдал за ходом боя. Мельком Томас заметил стоящего на стене Андреаса. Верховный жрец размахивал руками и вроде бы выкрикивал какие-то приказы, но общее волнение достигло уже такого уровня, что его голос просто не был слышен.

Даже теперь, будучи покалеченным, Торун все же значительно превосходил своих противников. Ни копье, ни свинцовая колотушка не могли выбить огромный меч из неутомимой руки; а кроме того, Торун и сидя разворачивался с поразительной скоростью, успевая отразить атаку сперва с одной стороны, потом с другой.

Перехватив взгляд Джайлза, Томас взревел: