Бес и Шаман

Но один стикер, полуистлевший желтый листок, держащийся на скотче, почему-то привлек мое внимание больше других. На нем были написаны стихотворные строки:

Мне сегодня так тесно сталоСредь берез и высоких сосен.Заголяется лес усталый —Это в Зону приходит осень.Заставляет она стыдитьсяЧеловека своих деяний,

Осень — время, когда не спится,Осень — время для расставаний.Я гляжу, мы здесь часто бывали,Отбиваясь от мародеров.Ночевали в канаве, дневали,Ожидая, кто чьих укоров.След от пули — последний выстрел,Нашей жизни нелепая правда —

В янтарь смол сосны мною втиснут.На меня еще будет управа.Осень в Зоне — куда уж горше?Осень здесь никогда не проходит,А с годами не стало большеТех надежд, что приют находят.Все как раньше; рука на прикладе,

Как вчера и как будет завтра.Что-то в юном сталкера взглядеМне не нравится искра азарта. [4]

После текста стихотворения стоял знак копирайта и мое имя. Недолго думая, я сорвал лист, и, положив его в нагрудный карман, вышел в сгущающиеся сумерки.

Карлос с трудом открыл глаза. Вокруг стояла гулкая тишина. Слышалось, как где-то вдалеке капает вода из неплотно завернутого крана. В воздухе витал запах лекарств и чего-то полузабытого, не то типографской краски, не то разведенных чернил.

Сталкер поднялся на ноги и осмотрелся вокруг. Из большого окна в конце длинного коридора пробивался неяркий свет. Сперва Карлос подумал, что попал в какую-нибудь плохо изученную аномалию и отсветы дает либо взошедшая луна, либо аномалия, но он ошибся. За окном обозначился фонарь. Самый обыкновенный, какой около его подъезда горел много лет и переживал многократные замены ламп…

Где были те беззаботные дни? Карлос будто очнулся, понимая, как далеко ушел от привычного уклада вещей. Его окружала постоянная борьба и смерть, и все это казалось ему совершенно нормальным. Правильно ли было его новое мировосприятие, или …?

Когда удивление пошло на убыль и мозг его худо-бедно, но адаптировался к новым обстоятельствам, сталкер подошел к окну.

Во дворе не было ничего интересного. Деревья, хозяйственные постройки, «Волга» старого образца и редкая растительность, торчащая из подобий клумб. Этаж был третий, не выше; теперь стоило найти выход из этого странного здания. Более всего оно походило на какой-то советский НИИ или на КБ, такие выводы Карлос сделал, исходя из того, что потолки были очень высокими, коридоры длинными и запутанными. В запутанности ходов сталкер убедился почти сразу, когда попытался разобраться в схеме эвакуации, висящей на двери. Он попытался сфотографировать ее с помощью камеры, встроенной в ПДА, но с первого раза не получилось, и тут его взгляд упал на странную надпись в углу схемы: 04.12.1985, подпись «Главный инженер Сиденко А.И.».

На мгновение Карлосу показалось, что пол уплыл из-под ног. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Зона не могла сыграть с ним такую злую шутку! Сталкер расстегнул ворот комбеза, чтобы вдохнуть побольше воздуха и прийти в себя. Может быть, произошел взрыв, а его бездыханное тело сейчас лежит на мокрой стылой земле в трубе при переходе на Янтаре, а астральная оболочка улетела черт-те куда… но в таком случае здесь должно отсутствовать одно из измерений нормального, так сказать, времени и пространства.

Звук был, цветность и резкость присутствовали. Карлос чувствовал запахи. «Значит, — рассудил он здраво, — я не должен понять вкуса». Чтобы немедленно убедиться в своей правоте, сталкер достал из кармана пачку галет, закинул одну в рот и выругался:

— Черт!

Эхо подхватило его голос и волной отразило от гулких сводов потолка. Карлос шел по нескончаемым переходам, временами заглядывая в незапертые комнаты и кабинеты. Сомнений не оставалось: он действительно попал в прошлое, более чем на двадцать лет назад. На столах у сотрудников все чаще стояли печатные машинки, лишь в одной комнате ему удалось найти электронное устройство с гордым названием «ЭВМ-521». Что значила эта аббревиатура, он, разумеется, так и не вспомнил. Как будто было что-то такое в армии, но точно судить он бы не решился.

Сейчас все телефонные аппараты молчали. Они не казались предметом декорации или анахронизмом лишь потому, что большинство были новыми, а их пластмассовые диски еще не тронул желтый никотиновый налет.