Бес и Шаман

— Да ладно тебе гнать-то! А что скажешь о парне, который выжил?

— Стало быть, избранный он, — не отступал изрядно перебравший рассказчик.

— Ой, да сколько их было, избранных-то? Помнишь, этот Семецкий, потом Меченный или как его там? Или Стрелок, где они все, Нео нашего мира?

— О мертвых или хорошо, или ничего! — отрезал Кобра.

— Да кто знает, что они мертвые-то? Говорят, просто ушли из Зоны…

Рассказчик неодобрительно хмыкнул. Повисло молчание, оно совсем было затянулось, если бы не паренек с гитарой, доброй походкой приблизившийся к ним.

— Я тут такую тему недавно слышал, вот, — с ходу выдал он, ударив по струнам.

Над нами серое небо,Под ногами мертвая земля.Тот край, где никто раньше не был,Тот край, где теперь ты и я…Над нами носится ветер,Он куда-то несет облака.Нам сегодня удача не светит

Но мы верим, мы верим пока…Мы верим, пока еще живы,Пока под рукой автомат.Многие ищут наживы,Многие подвигов ад.Кому-то в нормальности тесно,А кто-то сбежал от жены.

И если тебе интересно —Зона расставит все точки над «и»… [2].

Последний аккорд был каким-то особенно пронзительным, Карлос внимательно посмотрел на молодого сталкера, которому аплодировали все собравшиеся.

— Ну, Дэймос, ну, паршивец, зажег! — похвалил его Кобра. — Вот, знакомьтесь, это Карлос, это он бюрреров на болоте порешил, — они пожали друг другу руки. — А это, Карлос, наш местный самородок, звать Дэймос, это вроде как от греческого «народ», то есть для народа, а народ — это мы! — раздобревший Кобра рассмеялся.

Карлосу снова показалось, что он плохо присмотрелся к товарищу, но поворачивать назад из-за закрадывающихся сомнений было уже поздно.

Когда мы с Варом пришли в деревню, первым делом я направился к Сидоровичу. Как только торговец увидел меня, он коротко заключил: «все ясно, Бес, тебе как всегда». На что я хмыкнул, и с моего счета было списана немаленькая доля кредитов. «Постоялый двор» меня не интересовал, меня интересовала лишь самая драгоценная, на мой взгляд, часть гостиницы Сидоровича — душ с подогревом. Этой роскошью здесь не пользовался, наверное, ни один здравомыслящий сталкер; даже молодежь почти сразу привыкала к быстрому ледяному суррогату с порошковыми средствами. Эффект тот же, так зачем платить больше, когда не видно разницы?

Все вроде бы логично, а мне не доставало в Зоне именно горячего душа! У меня уже были наметки, как провести водопровод, как обустроить себе жилище в периметре, но Вар смеялся надо мною, говорил о том, что достаточно иметь перевалочный пункт, а терять обжитой уголок будет жалко. Я не мог поспорить с ним. Логика, безусловно, была на стороне бывалого, но за два года, проведенные здесь, я думал, что имею право на небольшое личное желание и маленькую безумную мечту.

Я забрался под теплые упругие струи, как был, в комбинезоне, только скинул бронежилет и то, что осталось от разгрузки. Грязевые потоки потянулись сперва маленькими струйками, а потом и вовсе хлынули ручьями с моей снаряги, и как только вся эта болотная слизь добралась до термобелья?

Мне хотелось непременно избавиться от характерного болотного запаха; правда, ума не приложу, чем его можно вытравить с комбеза, наверняка ведь въелся в складки, черт бы его побрал! Комбез у меня неплохой, прослужит еще, да и бронежилет пятого класса, грех жаловаться. Всю эту защиту практически каждый протоптавший Зону более года, носит на себе не снимая, а зачем? По сути, мы ничем не лучше средневековых рыцарей, ведь от прямого попадания не спасет такая защита, как и доспех — от рубящего удара, только может от рикошета помочь и от зубов псевдособаки прикроет.

Но вера великая вещь. Что у Тамплиеров, что у сталкеров. Я усмехнулся своей странной мысли, представив рыцарей в этих нечеловеческих условиях. Хотя какие условия можно называть человеческими? Монолитовцы — рыцари монолита? Защищающие свою святыню? Так получается? Или я чего-то не так понимаю, тоже мне, ковчег завета…

Весьма нескоро грязная вода сменилась чистой. После того, как я окончательно отчистил болотную грязь с обмундирования, я, наконец, смог помыться и сам. Следующим пунктом приведения себя в божеский вид была очистка снаряги. Рюкзак был безжалостно замочен, та же участь постигла и запасной комплект обмундирования, который не выдержал столь не осторожного с собой обращения.

— Бес, ну ты все равно, что баба, — прокомментировал мое появление Вар. — Мне даже с тобой в бар идти стыдно.

— До «100 рентген» еще добраться надо суметь, а у меня оружие чужое, и боезапас не фонтан, — хмыкнул я.