( Бес ) Предел

— Нет, имеет! Это все имеет значение. Ты приходишь к своей жене каждый день на протяжении четырех лет, проводишь с ней кучу времени, а значит до сих пор ее любишь, вне зависимости от неутешительных диагнозов.

— Я прихожу к ней на протяжении четырех лет, потому что виноват перед ней! — не задумываясь бросает Игорь, повышая при этом голос. — Да, я ее любил. Всю нашу совместную жизнь я ее любил, и до аварии, и после. Но последние пять месяцев я прихожу к ней, как на каторгу. Читаю ей книгу, а сам мечтаю поскорее уйти, потому что мне стыдно за то, что я полюбил другую, тогда как обещал это только ей. Я читаю ей гребаную классику, а думаю о тебе. Сгораю от чувства вины и стыда! Это отвратительно и пошло, но я ничего не могу с собой поделать. Ничего. И бросить ее не могу. Не могу. Это мой долг, понимаешь? Обязанность. Сути не меняет. Не могу ее бросить, ровным счетом, как и не могу отказаться от того, что имею с тобой сейчас. Эгоистично, пошло, ужасно… да мне уже все равно как это зовется.

— Ты должен был сказать мне сразу, что женат. Я бы никогда не начала с тобой встречаться. Никогда, — всхлипываю и машинально тянусь к щекам, по которым льются слезы.

— Конечно, не начала бы, — горько усмехается Игорь. — Поэтому и не сказал. Потому и дальше молчал. Потому что я эгоистичная трусливая сволочь, которой хотелось, как можно дольше побыть счастливым.

— Я не могу это принять. Это какой-то бред, — трясу головой из стороны в сторону, пытаясь прийти в себя, но не получается. Прикладываю ладони к лицу, крепко зажмурив глаза, и пытаюсь унять неконтролируемый поток слез.

— Олесь, — поворачиваюсь к окну, как только Игорь кладет руку на мое плечо. — Между нами ничего не поменяется от того факта, что в моем паспорте есть штамп о браке. Это просто бумага. Я понимаю, что тебе обидно, но это не меняет моего отношения к тебе.

— А какое у тебя ко мне отношение? — отрываю руки от своего зареванного лица и утыкаюсь взглядом в Бессонова. — Как запахло жареным, так сразу «полюбил другую», то есть меня? А чего ты мне раньше этого не говорил? — Игорь неотрывно смотрит на меня, но молчит, снова выводя меня из себя.

— Чего ты хочешь, Олеся? — наконец выдает он, после очередного затяжного молчания.

— Чего я хочу? А ты исполнишь мое желание? — на место слез вдруг приходит неконтролируемая злоба. — Ну если исполнишь, то давай. Я не хочу занимать чье-то место. Я хочу стать женой. Единственной женой. В паспорте, на бумагах, в жизни. Да везде. Сделаешь? — Игорь опускает голову, прикрыв глаза, шумно выдыхает и через какое-то мгновение выходит из машины, громко хлопнув дверью.

От чего-то я была стойко уверена в том, что сейчас он оставит меня одну, вернется к своей жене в палату, а мне даст в волю «поистерить». Вот только через несколько секунд Игорь сел на водительское место и как ни в чем не бывало тронулся с места, застегнув ремень безопасности. Не хочу на него смотреть, как и думать о том, что будет дальше, вот только это не получается воплотить в жизнь. Взгляд сам собой устремляется в сторону Бессонова. Ну как? Как я теперь буду без него?

— С самого первого дня нашего знакомства на тебе не было обручального кольца. И следа от него тоже не было, я бы запомнила это. Почему?

— Я никогда его не носил.

— Почему?

— Потому что не вижу в этом смысла.

— И все же, как ее зовут?

— Марина, — сквозь зубы отвечает Бессонов, останавливаясь на светофоре.

— А свадьба у вас была? — Боже, что я несу?!

— Может хватит, Олеся?

— Нет, не хватит.

— Да, у нас была свадьба, свадебное путешествие, и, о Боги, тебе это покажется новостью, но у нас и секс был, — зло бросает Игорь, поворачиваясь ко мне. — Представь себе, что он случается между мужем и женой. Более того, Марина была беременна двойней, когда попала в аварию. Еще вопросы есть?! Чего ты хочешь сейчас добиться, Олеся? Или тебе просто нравится добивать себя и меня?

— Зеленый горит, — еле выдавливаю из себя я, отворачиваясь к окну.

Свадьба, жена, двойня. Двойня! В памяти тут же всплывают картинки из детского магазина и дальнейшая реакция. И его «глубоко женат», от которого я поникла даже тогда. А ведь не скажи он тогда обратное, ничего бы и не было сейчас…

Всю дорогу до дома в голове витал рой мыслей. Казалось голова сейчас взорвется. Меня накрыла самая настоящая паника. И как ни отгоняла от себя противные мысли, о том, что я временная замена, они все равно просачивались в каждую клеточку моего сознания. А даже, если предположить, что Игорь действительно любит меня, то как я могу быть счастлива, тогда как его жена в таком состоянии?

— Олеся, — слышу над ухом голос Игоря, а прийти в себя, ровно, как и выйти из машины не могу. Полное опустошение и непонимание происходящего. — Выходи, сколько уже можно сидеть.

— Иди, я хочу еще немного посидеть.

— Дома посидишь, — несильно, но весьма ощутимо берет меня за руку и тянет из машины.