Бес предела

– Как ты? – глянул Данимир на друга.

– Проспал три часа, как после соревнований по лыжным гонкам.

– Надо же, в самолёте спал и дома спишь, сурок несчастный.

– Сурок, но счастливый.

– Тогда ладно. Юстеньке рассказал, чем мы занимались у ДД?

– Не только рассказал, но и кое-что показал. – Прохор провёл Данимира в гостиную. – Узнаёшь это яйцо?

Саблин внимательно оглядел стоящее на столе многогранное яйцо из мутно-розоватого материала с красными прожилками на более остром верхнем торце.

– Почти Фаберже.

– Не угадал. Это тюбик помады.

Саблин присвистнул.

– Ничего себе фиговина с морковиной! Никогда бы не догадался.

– Я пытался реализовать весь Ф-спектр тюбика, раз тридцать трансформировал, а он почти всё время такой, если не считать первоначальных форм, где он был тетраэдром, кубом и диском.

– Понял, в чём дело?

– ДД говорил, что каждый объект имеет спектр форм, не изменяющих его внутренних качеств и преобладающих функций, то есть ту форму и качества, ради которых он и был создан. Чашка может сохранять самое главное – объём, куда можно наливать жидкости, поэтому её спектр невелик: цилиндр, куб, полусфера. То же самое касается мяча, зубочистки, ручки, получится тот же небольшой набор форм. Вот и тюбик – совсем простой объект в этом плане. Что он собой представляет?

– Цилиндрик… и в нём колбаска помады.

– И всё! Цилиндрик может изменяться в том же узком диапазоне ёмкостей, что и чашка, помаде же вообще всё равно, какую форму она принимает.

– Простота и совершенство в одном флаконе.

– При чём тут совершенство?

– Каждый раз форма объекта близка к идеалу. Видишь, какой формы получился многогранник? Произведение искусства.

– Ну, если посмотреть под этим углом… а ты ничего не трансформировал?

Саблин смущённо почесал затылок.

– Побаловался с ножом, мне его ещё дед подарил в детстве – охотничий, самодельный.

– Не интригуй.

– Ничего, в общем-то, особенного не произошло, к началу спектра он превратился в нечто похожее на длинную обоюдоострую рапиру. А я хотел получить такой, какой мы видели у Дмитрия Дмитриевича.

– Форма?

– Если в разрезе – узкий ромбик.

– Я думал, будет квант формы – тетраэдр.

– Я сам так подумал.

– Ты взял его с собой?

– Оставил дома.

– Что было потом?

– В конце концов он превратился в… – Данимир поискал сравнение. – Украинский трезубец видел?

– На их знамёнах.

– Так вот ножик превратился в подобие трезубца, но такой изящной красоты и гармонии, что его впору в музей помещать. Я таким его и оставил.

Вошла Юстина, вытирая руки полотенцем.

– Кого ты оставил?

– Нож.

– Понятно, тоже экспериментировал. Варя видела?

– Нет, она ещё на работе.

– Идёмте ужинать.

Сели за стол.

Юстина приготовила гречневую кашу с жареным луком, капустные котлеты и салат из свеклы. Вегетарианская пища всем нравилась, и о мясе никто не вспомнил. Потом пили чай с яблочным штруделем.

Перебрасывались разными шутками, ничего серьёзного не обсуждали.

– Варюха у меня тоже неплохо готовит, – заметил Саблин, жуя штрудель. – Но её конёк – всё вареное-пареное, с уклоном в баранину. У неё дед – абхазец, научил мать, та – Варю. Зато она точно знает, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

– А путь к сердцу женщины? – подначил друга Прохор.

– Что ты имеешь в виду?

– Если есть путь к сердцу мужчины, должен быть путь и к сердцу женщины?

– Путь к сердцу женщины лежит через универмаг, – засмеялась Юстина, скрываясь с тарелками на кухне. Саблин посмотрел ей вслед.

– Это как-то слишком приземлённо. Мой приятель по лестничной площадке говорит иначе: путь к холодильнику женщины лежит через её сердце. А если вспоминать универмаг, то это путь к желаниям шопинг-бабс.

Прохор фыркнул.

– Завидую твоим познаниям в этом вопросе.

– А разве твоя Юстинка не такая? – прищурился Саблин.

Прохор посмотрел на дверь и нарочито громко пропел:

– Нет, она просто круглосуточно красивая женщина.

– Не занимайся мелким подхалимажем, – послышалось из кухни. – Будешь ходить голодным во всех смыслах.

– Упс! – прижал ладонь ко рту Прохор.

Саблин захохотал.

– Как вы мне нравитесь! – Он прекратил смеяться, поднял вверх палец. – Но! Желание женщины – закон! – Последовала пауза. – Пока желание мужчины – любимая женщина! Я правильно сформулировал, товарищ майор?

– На медаль не тянет, но прощаю, – ответила Юстина.

Прохор и Данимир пожали друг другу руки.

Юстина собрала со стола посуду.

– Приберусь и присоединюсь к вам.

– Мы поможем, – встал Саблин.

– Обойдусь.

Она принесла им высокие бокалы с грейпфрутовым соком, ушла на кухню.

Оба расположились в креслах напротив камина, как это делали незабвенные Шерлок Холмс и доктор Ватсон.

– Жизнь налаживается? – прищурил один глаз Саблин.

– Ш-ш-ш! – прижал палец к губам Прохор. – Не спугни!

– Это славно. Давно мы к этому шли, особенно ты. Кстати, я всё приготовил.

– Что именно?

– Не обсуждайте ничего без меня, – прилетел голос хозяйки.

Прохор развёл руками.

Саблин понимающе кивнул.

Характер майорши, командующей опергруппой ОМОН, оба знали отлично.

Юстина заявилась через несколько минут, на ходу снимая передник.

– Всё сначала и по порядку.

– Я же рассказывал, – удивился Прохор.