Беседы и размышления

С апостолом дело обстоит иначе. Само слово «апостол»[154]

указывает на это отличие. Апостолами не рождаются; апостол – это человек, которого призывает и назначает Бог, которого Бог посылает выполнять Его поручение. В качестве апостола он не развивается, то есть не становится сукцессивно тем, чем он является κατα δυναμιν. Ведь тому, что он становится апостолом, не предшествует никакая потенциальная возможность; всякий человек по сути одинаково близок к тому, чтобы стать апостолом. Апостол никогда не может таким образом прийти к самому себе, чтобы осознать свое призвание в апостолы как момент в своем жизненном развитии. Призвание в апостолы – это парадоксальный факт, первое и последнее мгновение его жизни, которое парадоксальным образом внеположно его личной тождественности самому себе, то есть имманентной определенности того, чем он является. Человек может достичь уже совершеннолетия, прежде чем он окажется призван в апостолы. Благодаря его призванию в апостолы у него не становится лучше с головой или с воображением, он не становится более проницательным и т. п. – вовсе нет, он остается самим собой, но в силу этого парадоксального факта он оказывается послан выполнять определенное поручение. Этот парадоксальный факт делает апостола навеки отличным от всех прочих людей. То новое, что дано ему возвестить, по существу своему парадоксально. Сколь бы долго ни звучала в мире его весть, она по сути остается неизменно новой, неизменно парадоксальной, никакая имманентность не способна ассимилировать ее. Быть апостолом – это ведь нечто совсем иное, нежели быть человеком выдающейся природной одаренности, опережающим свое время. Апостол мог быть тем, кого мы назвали бы обыкновенным человеком, но в силу этого парадоксального факта он оказался призван возвещать это новое учение. Даже если мышление и возомнит, будто оно способно ассимилировать это учение, тот способ, каким пришло это учение в мир, оно не способно ассимилировать; ведь этот способ по сути своей – парадокс, протестующий против имманентности. Но именно способ, которым пришло это учение в мир, является здесь качественно определяющим, и не принять его во внимание можно только став жертвой обмана или же собственной бездумности.

2. Гений подлежит чисто эстетической оценке – оценке содержания, весомости его произведений; апостол является апостолом в силу авторитета, которым его наделяет Бог. Полученный от Бога авторитет – решающее качество апостола.

Поэтому он возвещает учение не так, чтобы, оценив его эстетически или философски, я должен был бы или мог бы в итоге сделать вывод: ergo

тот, кто возвещает это учение, призван посредством откровения, ergo

он апостол. Здесь действует прямо противоположное отношение: тот, кто призван посредством откровения, кому вверено учение, в качестве основного аргумента приводит то, что это – откровение, что у него есть авторитет. Я должен слушать Павла не потому, что он остроумен или исключительно остроумен, но я потому должен подчиняться Павлу, что он имеет авторитет, которым наделил его Бог; и в любом случае Павел должен будет отвечать за то, что он ищет производить такое впечатление, – независимо от того, послушает ли его кто-то или нет. Павел не должен апеллировать к своему остроумию, ведь в противном случае он просто шут; он не должен пускаться в чисто эстетическое или философское обсуждение содержания возвещаемого учения, ведь в противном случае он – рассеянный. Нет, он должен апеллировать к своему авторитету, которым наделил его Бог, и, апеллируя к нему – и имея готовность пожертвовать жизнью и всем, – пресекать все дерзкие эстетические или философские нападки на содержание и форму учения. Павел не должен пытаться зарекомендовать себя и свое учение с помощью прекрасных образов, напротив, скорее он должен был бы сказать, обращаясь к единственному: неважно, прекрасно ли это сравнение, или же оно потерто и по́шло, – подумай, ведь то, что я говорю, вверено мне посредством откровения, так что говорящий здесь – Сам Бог или Господь Иисус Христос, и я не могу допустить, чтобы ты дерзко критиковал форму, в которой это высказывается. Я не могу, я не смею принудить тебя к послушанию, но, возвещая тебе это учение как Богом открытое мне, возвещая его с авторитетом, которым наделил меня Бог, я делаю тебя – через отношение твоей совести к Богу – навеки ответственным за то, как ты относишься к этому учению.