Бешеная стая

В первую очередь меня заинтересовала настольная зажигалка в виде громадной игральной кости. Я прикурил от нее и тут же воспользовался второй вещью – пепельницей из зеленого мрамора. На третью вещь я только посмотрел – причем очень внимательно. Это была фотография в рамке, на которой фотограф запечатлел трех человек: генерала, его жену – лет пятидесяти, полноватую женщину, и сына, возраст которого я определил… в двадцать семь лет. И спросил об этом у генерала:

– Сколько Родиону на этом снимке, двадцать семь?

– Да, столько и останется.

Был бы он рок-музыкантом, подумал я, то попал бы в так называемый «клуб 27», членом которого, в частности, стал Александр Башлачев, выбросившийся из окна, да еще и родившийся 27 мая. Что-то еще было связано с этим названием. И я вспомнил: «Клуб 27» – так назывался роскошный отель, расположенный «в центре культурного и модного района Москвы», на Малой Никитской, 27. Владелец отеля упустил, на мой взгляд, один очень важный момент: ему стоило заказать хит музыкантам легендарной рок-группы «Иглз»… Было бы символично снять номерок в этой гостинице и пораскинуть мозгами над делом генерала хотя бы в стандартном номере и за его счет.

– Родион похож на мать, – отметил я. – Немного, правда.

– Да, – глуховатым голосом отозвался генерал-полковник. – Немного похож.

Я вернулся к вопросу, который так и не задал ему:

– Меня вам порекомендовала Ирина Александровна. Она…

– Нет, она ничего не знает о видеодневнике, но уважает мои чувства воздать должное убийцам моей семьи.

Мне показалось, этот момент генерал отрепетировал: полная драматизма фраза буквально отскочила у него от зубов.

– В разговорах с Ириной я был осторожен и ни разу не сбился на «Бешеных псов», – продолжал он. – Родион попал под влияние, его затянуло в плохую компанию и так далее. В последнем разговоре с ней прозвучало ваше имя.

Генерал Приказчиков обращался ко мне когда на «ты», а когда на «вы», машинально, скорее всего; так автоматически выбирает игрок постановку руки на бильярде: высокий мост, классический, игра с борта. Возможно, обсуждая с Ириной Непомнящей мою кандидатуру, генерал называл меня «оно».

Сейчас «оно» сильно сомневалось: стоит ли ему браться за это опасное, попахивающее смертельной расправой дело, «оно» же лукавило перед самим собой: ему представлялся уникальный случай выйти на банду грабителей и убийц, заполучив, по сути, секретные материалы. И еще «оно» очень хотело поселиться в этом доме. «Оно» еще не видало всех комнат, но ему уже не терпелось затопить камин и приступить к перепланировке.

Генерал продолжал:

– Я и сам навел справки о тебе. У тебя связи с полицией, есть и свои собственные агенты, у тебя богатый опыт работы в Следственном комитете ГРУ.

– Вы наводили обо мне справки – по каким каналам?

Я на миг забыл, с кем я в данный момент разговариваю. У кого деньги, у того информация, и наоборот. Генерал, видимо, давно замкнул этот круг. Однако с годами круг сужался. Николай Ильич уже лет десять как вышел в отставку, и его влияние в военных и финансовых кругах ослабело, наконец он превратился в уважаемого, но все еще богатого человека. Аксакал в генеральской папахе – ему подошло бы это прозвище.

Пауза затянулась. Генерал-полковник не прерывал ее, давая мне пораскинуть мозгами.

– Человек с подмоченной репутацией, как у тебя, находка для меня. – Он сам напомнил мне, где и когда я уронил свой престиж военного разведчика: незадолго до распада Следственного комитета, в одном из ингушских городов. – Не имея доказательств вины подозреваемых, ты облачился в судебную мантию и надел колпак палача. Ты вывез двух ингушских парней за город и пустил их в расход.

– Если бы я не пустил их в расход, они бы продолжили убивать. Мне нужно добавить «мирных жителей» или так сойдет?.. Ваш источник информации доложил вам о том, что преступную деятельность этих двух отморозков прикрывал начальник местной милиции?

– Да, мне об этом известно. И после твоей рейдерской поездки в солнечную Ингушетию начальника расстреляли прямо на пороге родного отдела внутренних дел. Не скажу, что с бандой, но с группировкой бесчинствующих налетчиков было покончено.

– Вы правильно заметили – за одним исключением: я не рейдерствовал там, а находился в служебной командировке – расследовал обстоятельства смерти военнослужащих, проходивших там службу. Там – это в Ингушетии, – я большим пальцем указал себе за спину.

– Что же, и я сделаю маленькое исключение, – Николай Ильич сблизил пальцы, показывая его малую величину. – Цирк уехал, а клоуны остались. Старший вашей следственной группы остался в Ингушетии – капитан Алексей Мазин, он и сыграл последний аккорд.

– Считаете, это Мазин расстрелял полковника милиции?

Приказчиков кивнул:

– Да, я так считаю.

– Это частное мнение частного человека.

– Не кипятись, Павел. Я же не сказал, что твой поступок идет в разрез с моими представлениями о чести и достоинстве офицера – наоборот. Вернемся к началу разговора. На чем мы остановились?