Бешеный мир

– Радуйся, что ты вообще до сих пор жив, – напомнил ему Ананас. – И тому, что Иваныч так добр, что терпит рядом с собой мразь вроде тебя. Кабы не он, у меня бы ты ехал не в машине на мягком сиденье, а волочился бы за ней на цепи.

– Да не собирались мы никого убивать, неужто так трудно это понять! – возопил пленник. – Просто напугали бы вас хорошенько и все! На кой бы нам сдались ваши трупы? Это же совершенно не деловой подход! Я что, по-вашему, кровожадный маньяк какой-то?

– Ну да, так и есть, – невозмутимо подтвердил напарник. – Точнее не скажешь. Мне уши не протирай – я знаю, как ведут дела «деловые» люди вроде тебя. А тем более сегодня, когда на вас вообще никакой управы нет.

– Ладно, допустим, ты не врешь, – вновь обратился я к Цельсию, возвращая разговор к нашим баранам… вернее, к канистре. – Откуда ты знал, что у Ходока есть «просветлитель» и что ты с ним собирался делать? Насколько я знаю, ты раньше не увлекался научными опытами над зомби. Единственные «зомби» которые тебя интересуют – это конченные торчки и прочее наркоманское отребье.

– У меня с Рустамом Ходоком был договор, – признался Цельсий. – Раз в три-четыре месяца он доставлял мне канистру «просветлителя», за которую я платил своим лучшим товаром. Вернее, платил я не Ходоку, а «Гегемонии», которая не желала работать со мной напрямую. Рустам был у нас лишь посредником. Зачем фонду был нужен героин, я не знаю – вероятно, для каких-нибудь медицинских опытов. Но я в накладе не оставался, поскольку у меня есть свой рынок сбыта «просветлителя». Закрытый рынок, естественно – из-за ограниченных партий этого редкого продукта. Зато спрос на него, как ты понимаешь, никогда не иссякает.

– Понимаю, – кивнул я, вспоминая виденные мной лечебницу мормонов и другие изоляторы, где жители некоторых фортеций держат своих превратившихся в копателей, друзей и близких. – Наживаешься на людском горе, деря втридорога с тех, кто хочет общаться с больными родственниками, устраивая им сеансы «просветления».

– С тех, кто может себе это позволить, – уточнил наркобарон. – Насчет рынка сбыта я все же преувеличил. Покупатели «просветлителя» – это, скорее, закрытые клубы для избранных. А я – поставщик всего, что им нужно для счастья. И за что они готовы охотно раскошеливаться. Только не тебе здесь читать мне мораль, Квадро. В сравнении с тобой, известным убийцей зомби, я дарю людям радость от встреч с их пока еще живой родней. Ты же укладываешь копателей в могилы, лишая их родственников всех надежд на их выздоровление. А сегодня ты вдобавок насолил и мне, и моим клиентам, потому как, чую, эту партию «просветлителя» они уже не получат.

Я невесело усмехнулся, но проглотил обвинение молча. При всей моей ненависти к героиновому царьку, этот его упрек в мой адрес был справедлив. И правда, кто я такой, чтобы осуждать сей бескровный бизнес, который в любом случае был честнее и благороднее наркоторговли? Но как бы то ни было, возвращать «просветлитель» Цельсию из жалости к его клиентуре я не намеревался. Во-первых, не факт, что он выживет и донесет канистру до Коврова. А, во-вторых, если эта жидкость и правда творила чудеса, она мне и самому пригодится.

– Я так понимаю, что свой процент за посредничество Ходок взимал с тебя лекарством, а не дурью, верно? – поинтересовался я, кажется, раскрыв наконец истинную причину, почему Рустам проводил так много времени со своей больной женой.

– Я не знаю, сколько моего товара доходило в итоге до «Гегемонии» и сколько она передавала мне взамен «просветлителя», – пожал плечами барыга. – Но я знаком с людьми вроде Ходока и знаю: когда покупатель и продавец не встречаются друг с другом, процентная ставка посредника низкой не бывает. Не удивлюсь, если фонд получал лишь половину от того героина, который забирал у меня Рустам, а Рустаму за это передавали не одну канистру, а две. В последний раз, когда мы с ним встречались – а было это пару месяцев назад, – он получил свой героин, но «просветлитель» мне так и не привез. Возможно, Ходок приехал бы с ним в Ковров со дня на день, если бы не погиб. Только вместо него вдруг объявились вы. Разумеется, я заподозрил, что вы ведете со мной нечестную игру. А кто бы на моем месте такое не заподозрил?

– Экая ты злобная и недоверчивая сволочь! – проворчал Ананас. – Ума не приложу, почему твои шестерки еще от тебя не разбежались, ведь ты, небось, им тоже ни на грош не доверяешь. И как много ты угробил народу из-за одних только своих гнилых подозрений?

– Далеко не так много, как ты думаешь, – огрызнулся в ответ пленник. – Все, кого я угробил, сполна это заслужили! Кстати, а разве насчет вас мои подозрения не оправдались? «Просветлитель» Ходока был у вас, но мне вы сказали, что не нашли при нем ничего кроме наркотиков.